Сначала была Ницца, где 31-летний выходец из Туниса раздавил на грузовике 84 человека и ранил более 300. В том числе под колесами в этот день погибло 11 детей, пришедших с родителями на набережную посмотреть фейерверк.
Затем в Баварии за неделю случилось сразу три громких происшествия, жертвами которых стали случайные люди. 18 июля 17-летний беженец из Пакистана напал на пассажиров поезда с ножом и топором.
22 июля 18-летний немец иранского происхождения открыл стрельбу по посетителям кафе в Мюнхене. Затем вышел на улицу и начал стрелять по прохожим, после чего застрелился. Немецкое общество не квалифицирует произошедшее как теракт, а называет случившееся амоком — убийством в состоянии неконтролируемой ярости.
В ночь на понедельник 25 июля сирийский беженец, не получивший в Германии убежища, взорвал себя в баварском Ансбахе, где проходил крупный музыкальный фестиваль.
И вот вчера произошел еще один случай: неизвестный устроил стрельбу в университетской клинике в Берлине.
Германия, не знавшая терактов такого масштаба и периодичности, взволнована и озадачена. После мартовских терактов в Брюсселе мы встретились с бывшим севастопольским журналистом Владимиром Кузовлевым, который давно эмигрировал в ФРГ. Он подробно рассказал о настроениях немцев.
О том, что терроризм угрожает Европе, мировые спецслужбы сообщают постоянно, говорит он. И полиция, по его словам, работает. Например, в декабре 2015 года в Ганновере она обнаружила начиненную взрывчаткой «скорую помощь» на стадионе перед матчем, куда собиралась приехать канцлер Ангела Меркель. Однако позже стали говорить, что если в этом автомобиле и была взрывчатка, то мало. А некоторые СМИ писали, что это была вообще не взрывчатка.
По словам нашего собеседника, эта реакция очень симптоматична: немцы не хотели верить в крупный теракт на своей территории. И даже сегодня, несмотря на испуг, у них нет никакого желания бороться с радикальными исламистами.
«Европейцы абсолютно не готовы к военным действиям, — утверждает Владимир. — Они страшно боятся всего этого. Европейские мужчины не хотят воевать. Они живут жизнью пацифистов, которые хотят получать от всего удовольствие и ни с кем не конфликтовать».
ИГИЛ (запрещен в России) в Европе боятся, но никаких радикальных действий не предпринимают. Этот странный паралич здесь оправдывают тем, что если в руки радикальных исламистов попадет мощное оружие, Запад погибнет, потому что идеологи ИГИЛ провозгласили западный мир адом. Так, может быть, помогут Штаты? Но даже они, считают здесь, справятся с исламистами не раньше, чем через пять-шесть лет.
Так как же обезопасить Европу от терроризма? Закрыть границы — не выход. Как показывает практика, в терактах участвуют люди, у которых все в порядке с документами: они все, как правило, граждане Германии, Бельгии или Франции. При этом не все они являются членами радикальных организаций — лишь два террориста из четырех связаны с исламистами. Так, взрыв в Ансбахе устроил отчаявшийся беженец, который до этого дважды пытался покончить с собой. А мюнхенского стрелка породило само немецкое общество.
Несчастные беженцы, которые захватывают твой домСейчас немцы расколоты на две неравных части практически по всем вопросам. В том числе по вопросу беженцев. Одни считают, что национальностей не существует, другие призывают власть заботиться в первую очередь о немцах.
Канцлер Германии Меркель является носителем трансатлантических, вненациональных идей. Она считает, что национальностей не существует. А Европа просто обязана помогать тем, у кого на родине разгорелся военный конфликт.
Так иллюстрируют политику Меркель по отношению к беженцам немецкие карикатуристы
«Ей говорят, что она в первую очередь должна заботиться о своей нации. А она отвечает, что нет своей нации. Те, кто говорят по-немецки и имеют немецкий паспорт или вид на жительство — тоже уже немцы. И мы, якобы, должны это понимать», — описывает позицию власти журналист.
На востоке Германии, в бывшей ГДР, до сих пор живут хуже, чем в западных областях. Там выше безработица. Они наиболее недоверчивы к демократическим посулам и обещаниям. И они самые ярые противники приема беженцев.
«Жители Восточной Германии совершено не верят официальной прессе, — говорит Владимир, — Пресса, как правило, вся трансатлантическая и она объясняет: настали тяжелые времена, беженцев принимаем, когда кончится война, они все поедут назад. Но все прекрасно понимают, что беженцы никогда назад не возвращаются. Что когда кончится война, Зульфия уже родит пятерых и еще пятерых вызовет как родственников. На бытовом уровне они моментально прорастают, захватывают территорию. И этого все немцы боятся».
На европейской гуманитарной почве они хорошо растут потому, что им платят пособия. Особенно женщинам. За каждого ребенка они получают пять лет стажа в трудовую книжку. Поэтому, например, турчанки часто, ни дня не работая, выходят на пенсию и получают полный стаж. У них по 6–7 детей.
За каждого ребенка власти платят 190 евро. И еще есть прогрессивная надбавка за многодетность. Женщина с пятью детьми уже получает пару тысяч. Плюс всякие дополнительные льготы для многодетных.
Немцы призывают остановить наплыв беженцев в страну
В Западной Германии более толерантны к беженцам. Они считают, что экономически это может оказаться выгодно, потому что беженцы будут готовы трудиться на самых скромных условиях.
«Но все смеются, потому что все знают, что арабы не будут трудиться, — говорит журналист. — И арабам уже не нравится, что в Германии холодно. Они не понимают эту немецкую протестантскую кровь, экономную, трудолюбивую, терпеливую. Которая не потратит на себя лишней копейки. И вдруг арабы, которые приехали с айфонами, шикарно одетые все — беженцы. И их нужно защищать».
Кто-то из беженцев действительно бежал от войны, пострадал. Но поток значительно больше. Многие перебираются в Германию по экономическим причинам. И они уже разочарованы, потому что не хватает жилья, их держат в лагерях. А они стремятся побыстрее устроиться. При этом не особо хотят работать. Молодежь желает учиться, но изначальный уровень знаний у них очень низок.
«Образование в Германии доступное. Раньше стоило 500 евро в семестр. Если ты хочешь учиться на медика или музыканта в консерватории, ты будешь бешеные деньги платить. Но если ты хочешь на инженера учиться и хорошо сдал экзамен, показал на тестах высокие результаты, то тебя будут учить бесплатно. В Германии нормально около 30 лет только начинать учиться. Многие в этом возрасте получают второе образование», — комментирует Владимир.
«Масштабы потока мигрантов огромны. Конечно, на миллион человек найдется какой-нибудь маньяк. Но чаще истории более тривиальны. Среди пожилых немцев очень много людей сострадательных, добрых. Наше телевидение показывало: одна немка пожалела и впустила женщину-беженку с ребенком. А потом оказалось, что у этой женщины есть два мужа. И она ждет второго ребенка. К этим мужьям стали еще братья приходить. И эти два пожилых немца растеряны. Они как дети — совершенно не знают, что делать».
Случай в Кельне, когда молодые мужчины буквально набросились на немок на площади, журналист комментирует сдержано: «Насилуют — это преувеличенно. Страшный случай там был, когда пьяные молодые люди начали хватать, лапать, стаскивать джинсы. С одной чуть ли не трусы стащили, говорят. Но надо понимать, что изнасилования как такового не было. Было страшно, потому что это толпа. И неизвестно, как она себя поведет».
По словам Владимира, немецкие женщины очень легко идут на контакт.
«Не надо трогать джинсы, ты ей скажи просто. И если ты ей понравишься, то она сама тебя потащит. Не нужно насиловать. И мигранты понимают, что легче всего натурализоваться — это женится на немке. Они пытаются, но немки боятся. Одно дело встречи, секс, совсем другое — брак. Негры, чтобы добиться цели, выбирают женщин из самого социального дна.
Часто видишь, идет очень красивый негр мужчина, а рядом полная, оплывшая женщина. Они любыми путями пытаются зацепиться в этой стране».
Меркель считает, что всех прибывающих в Европу беженцев можно распределить равномерно между странами. Но прибывающие не стремятся попасть в Венгрию, Болгарию или ту же Украину. Потому что там не могут им платить по 400–500 евро, оплачивать квартиры и обучение.
Норвежцы и датчане быстро отреагировали на угрозу, стали беженцев высылать. А Германия таких жестких шагов пока не предпринимает. Единственное — она выплатила Турции миллиардные транши за то, чтобы организовать на границе с Сирией своеобразный буфер. В турецких лагерях будут определять, кто из вновь прибывших является беженцем. Если в него стреляли, в его дом попал снаряд, ему негде жить, то такой беженец пройдет дальше в Европу. А если нет — его дальше Турции не пустят.
Коварные англосаксы, к которым хочется уехатьПри этом в самой Германии очень много проблем, которые, как считают немцы, государство не решает. Например, экономический кризис, который выглядит совершенно не так, как в России.
«Я вижу очень много немцев, которые потеряли работу и живут очень скромно, — говорит Владимир, — Общий уровень жизни упал. Неплохо живут пенсионеры, потому что они получают 1,5-2 тыс евро, имеют свое жилье. Моему поколению (около 50 лет — прим. авт.) тяжело, потому что работы мало. Все заменяют машины. Высокий уровень роботизации, техники. Очень жесткие правила: любая работа требует обучения. Ты не можешь просто на вокзале убирать мусор. Ты должен пройти курсы полугодичные, где тебя учат, как часто тряпки менять, чем протирать кафель, чтобы его не поцарапать, какой должна быть температура воды. У немцев такая природа».
Вторая серьезная угроза — избыток денег. В банках открывают вклады под минусовой процент. Если раньше, положив миллион евро, через год ты получал миллион и сто тысяч, то сейчас за хранение денег нужно заплатить — примерно 1%.
Активная часть молодых немцев недовольна кризисом. Вырос национализм. Те, кто не склонен собираться в группы, митинговать, вступать в неонацисткие организации, просто пытаются уехать. Усилилась миграция в Австралию, Канаду, Новую Зеландию. Немцы «валят» из Европы.
В Германии прогрессивный налог, поэтому богатым быть тяжело. Если ты получаешь 1500 евро, то у тебя на налог снимают 200, если 3 тысячи евро — в налог уходит 800, если 5 тысяч, то налогов набегает на 2 тысячи. Так формируется бюджет с профицитом, на который потом кормят потребителей пособий.
Если предприниматель зарабатывает 500 тысяч евро, то у него на налоги заберут примерно половину. Поэтому многие немцы уезжают в Швейцарию, где налог един для всех — 7%. У самых богатых там есть еще дополнительные сборы, но все равно это значительно меньше, чем в Германии.
Фотожаба, иллюстрирующая последствия излишней открытости ФРГ
Так почему же власти не помогают в первую очередь своим гражданам? Ведь недовольство в обществе нарастает. И многие немцы уже начинают говорить об этом открыто, за что потом могут поплатиться.
«Происшествия с беженцами замалчивают, — делится Владимир. — В фейсбуке и в твиттере немцы все чаще обращаются к властям: "Сволочи, что вы творите?". Но тех, кто так писал, потом даже увольняли с работы. А для немца потерять работу… Я даже не знаю, с чем это сравнить для русского».
Чем руководствуются те, кто увольняет своих сограждан с работы за высказывания в Сети? Есть мнение, что немцы готовы проглотить любую «толерантность», только бы не возвращаться к тому чувству вины, которое они испытывают за Вторую Мировую.
«Я читал такую вещь, — рассказывает Владимир. — В 1949 году, через четыре года после раздела Германии, американцы и британцы проводили социологические исследования. Это были тяжелые годы. Как у нас сейчас со Сталиным… Большинство говорит, что Сталин хороший человек, эффективный менеджер. Конечно, у него были перегибы, но, мол, не помешало бы разбудить еще раз Сталина. То же самое сказали немцы: у Гитлера были перегибы с евреями, но вообще-то он очень хороший руководитель. Социологи были поражены. Поэтому при принятии известного плана Маршалла в него включили пакет психологического воспитания населения. Началась эта работа с раскаянием. С детских садов объясняли… Им так вживили это в голову, что они до сих пор стыдятся. Вот сидит компания немцев. Подходит один: "Их бин юде". И все автоматически склоняются с уважением. Невероятно, но там была серьезная проработка. Считается, что немцы покаялись».
По поводу внешней политики мнения немцев тоже разделены. Пока одни считают, что США несут народам демократию, другие — в основном молодые и думающие немцы — считают, что Америка намеренно расшатывает политическую обстановку в мире и мешает Европе развиваться.
«Наиболее активная часть немцев уже не верит американцам, — говорит Владимир. — Считает, что они пытаются столкнуть Европу не только с Россией, но и с азиатскими странами Ближнего Востока. Для того, чтобы немножко осадить Европу. Европа сейчас поперла вперед, особенно Германия. Это связано с высокими технологиями и инновациями». А американцам сильная, влиятельная экономика в Старом Свете не нужна, считают они.
Ужасный Путин, которому хочется подражатьДругие немцы придерживаются тех же взглядов, но по отношению к России. Они считают Путина монстром, агрессором. Дело в том, что из основных 25 каналов Германии, где-то 22 ведут общую проамериканскую федеральную линию: «Россия — опасный агрессор», «Украина — жертва», «Крым аннексирован». При этом практически не освещали события в Одессе в мае 2014 года, не показывали обстрел Донецка украинскими военными. Для немцев донецкие ополченцы — пираты и бандиты не хуже ИГИЛ.
«Русскоязычные немецкие СМИ если что-то тявкали в поддержку Крыма, то это не очень приветствовалось. И тогда начинались налоговые проверки со стороны немецких властей. И СМИ закрылись, — утверждает Владимир. — Я по Крыму рассказывал многое знакомым немцам. Они нормально реагировали.
Нашу прессу в Германии не то, что репрессировали. Она уже давно на ладан дышит. Все перешло «в стекло» — в Интернет. У всех уже просто сайты. Сайты тоже плохо читают, поэтому они мало зарабатывают.
В Германии владельцы русскоязычных СМИ от них избавляются. Бизнес переводят в общепит, открывают «пельменные и балалаечные». Финансировать газеты некому, потому что никто не заинтересован иметь русскоязычный инструмент влияния. А заработать на рекламе сейчас нереально.
«Немцы считают, что Путин пробудил в людях самые низменные инстинкты, — говорит журналист. — Какие? Вражду и ненависть. Немцы и своих критикуют, но про российские СМИ часто показывают, что они, не проверив, любой факт подают так, как будто в Европе ад творится».
Владимир приводит пример: история с изнасилованной немецкой девочкой. Как это подал российский журналист? Подъехали на улице к девочке: «Девочка, садись мы тебя подвезем до школы». Она села, а там страшные беженцы. Привезли ее и давай насиловать. И только утром девочка пришла домой. И молчала. А потом рассказала родителям: «Вот, меня изнасиловали».
А на самом деле этой девочке 14 лет. У нее был парень турок, ему 17 лет. Они встречались. У них уже были сексуальные отношения. В тот вечер она загуляла, выпила лишнего. Пришла домой только утром. И для того, чтобы ее родители не ругали, она придумала всю эту историю.
От Украины немецкие СМИ устали, так же как и российские. «Они раньше очень много показывали про Украину, а потом как-то перестали показывать», — констатирует Владимир.
Путин для Европы — страшный человек. Немцы считают, что именно из-за Путина беженцы пошли именно в Германию. Война началась в 2011 году, и уже с 2012 в одной только Турции скопилось около миллиона беженцев. Но никто не шел в Германию.
И только когда Меркель окончательно рассорилась с Путиным, сказала свою знаменитую фразу, что Путин «живет в какой-то своей реальности и ведет абсолютно неадекватную политику», как будто по команде рванул поток. «Я думаю, что Путин тут не при чем. Но в то же время это загадка — и для меня тоже», — говорит Владимир.
Немцы считают, что Путин запутался во внутренней политике, увяз в Украине. К нему очень негативное отношение. Более того, Европа всерьез боялась, что начнется большая война и Путин рванет на Киев.
«Есть фраза, которую приписывают Меркель, — вспоминает Владимир, — которую не подтвердили, но и не опровергли официально. Вроде бы она сказала: "Зачем играть мышцами и соревноваться с американцами, если ваши ракеты не долетят до США? Вся ваша техника устарела“. На что Путин якобы ответил, что, может, до Америки они не долетят, но до Германии долетят. Намекая, что там тоже есть базы. Эта фраза часто перепостами цитируется в немецких газетах».
Поэтому в Европе говорят, что теракты выгодны Путину. Это снимает напряжение с русского вопроса, и переносит его в плоскость борьбы с терроризмом. А Путин все время пытается наладить диалог с западом на этой основе.
«Для немецких бабушек Путин — не лучше, чем Саддам Хусейн», — смеется Владимир. Но среди молодых немцев есть те, кому импонирует политика российского президента. Их в Германии около 10 процентов. По их мнению, Путин делает для своей страны именно то, что никогда не стала бы делать Меркель.
«Надо защищать свою страну, проявлять характер, считают они. Это единственный способ подготовиться к неприятностям. Которые неизбежно будут, потому что мир готовится к переделу собственности. Я не верю в конспирологические теории, а думаю, что все случится стихийно, но случится обязательно», — рассуждает журналист.
И большинство русскоязычных мигрантов в Германии Путина поддерживают. Они смотрят русские каналы, читают российские газеты.
Переселение народов, которое ведет к войнеЕвросоюзу осталось около трех лет, потом это будет конгломерат из пяти-шести стран, уверен наш бывший соотечественник. Великобритания о выходе уже заявила, Греция, Италия и Испания — полные банкроты и заложницы немецкого капитала. В Испании 25% молодежи без работы.
Народ из этих стран уже побежал. «Ганновер, кстати, называют испанским городом. У нас самая крупная испанская община. У меня вон на первом этаже испанец живет, рядом испанский детский садик. Много испанской речи. Сын начал испанский учить», — рассказывает Владимир.
Процесс переселения беженцев в Европу он считает закономерным и необратимым:
«В Африке и в Азии женщины родили детей больше обычного. И возникли лишние люди, молодежный пузырь. Примерно 100 млн человек. Они не у дел на родине, и в общем-то не особо нужны в Европе. Но они напористые, активные.
Мигранты в Германии предъявляют претензии даже к климату. «Нам холодно» — гласит плакат.
Такой же молодежный пузырь был и в России при Александре III. Откуда взялся весь этот пролетариат? Это большое количество безземельных крестьян, которые ринулись в города. То же самое вышло в Германии, когда фон Бисмарк придумал пенсии. Нарожали больше детей, они двинулись в города, а в городах мест не было. В городах было очень много евреев, которым не разрешали работать на земле. Они лишь участвовали в коммерческих операциях. Это поколение в 1914 году пополнило армию, послужило спусковым крючком и вызвало потом перемены в виде двух больших войн».
Будем ли воевать с ИГИЛ? «Думаю, будем. Когда в Америке выберут нового президента, в ноябре. Обама получил премию мира, воевать он не будет. Он уйдет как миролюбивый политик», — утверждает журналист.
И немцы боятся новой войны. Именно поэтому Меркель примчалась с Оландом к Путину, когда на Украине «запахло жареным». Европейцы к войне не готовы, поэтому согласны на любые компромиссы. Это касается и ситуации с терактами. Но многое уже меняется.
«Какие страшные теракты были в Париже. Людей как свиней убивали. Поплакали европейцы — и ничего. Для того, чтобы немцы зашевелились, нужно, чтобы интенсивность терактов стала высокой. Раз в месяц. Чтобы началась паника. Пока люди еще успокаиваются и верят в лучшее».
Инструкция — как вести себя во время терактов
Последние события в Мюнхене показали: немцы уже паникуют. Не зря в Сети лавинообразно распространилась информация о том, что город обстреливают и взрывают несколько террористов. Иллюстрируя события, жители Мюнхена не гнушались использовать фотографии с антитеррористических учений и терактов в Южной Африке. В итоге паника достигла таких масштабов, что люди покалечились, пытаясь бежать от несуществующей угрозы.
Мы написали Владимиру и спросили, какие настроения превалируют сейчас в Германии. «У нас тут сейчас всё напряженно. Каждый день очередной кровавый сюрприз. Обыватель, конечно, напуган», — коротко ответил он.
Возможно, именно в этом июле Германия изменится, и уже навсегда.