Коктебель напомнил мне пытки из кинофильмов, когда тебя окунают головой в воду, периодически отпуская вдохнуть глоток воздуха. За 15 минут прогулки по набережной нахлебаться успеваешь по полной.
«Каайфууем, сегодня мы с тобой кааайфууем», — поют здесь в каждом заведении, которые стоят в ряд на протяжении всей набережной. Поют, конечно, артисты в живую, а не какой-то там вшивый магнитофон. Тут вам не это.
Коктебель — это большая столовка. Такое количество пищеварительных шалманов дарит непередаваемый симбиоз ароматов — шашлыка, шаурмы, туалетов, канализации и индийских благовоний. Все это смешивается в единое амбрэ крымского туризма.
Я не знаю, где здесь живут местные жители, потому что вся недвижимость здесь — это гостевые номера. Гостиницами утыкана вся прибрежная линия — сразу за батареей шаурмяшных и татарских «ресторанов». Пустырей в Коктебеле практически нет, а те, что есть, тоже скоро обрастут бетонными коробками. Кажется, что и улиц скоро не будет, только номера новоиспеченных домов, потому что построены они по одному Богу известным линиям. Что здесь делает местный народ зимой — непонятно.
Чтобы посмотреть на горы, надо зайти в море, потому что от взора их давно закрывают постройки.
Бизнес здесь делают на всем — от продажи шаурмы и черепашек, до торговли пляжной галькой.
Памятник воинам Коктебельского десанта больше не вызывает трепета и грусти по погибшим. Быть монументальным и величественным ему мешают цветастые коты-пираты. Может быть это и хорошо, что здесь живут не только героическим прошлым, как Севастополь, например.
Но пора выныривать, чтобы вдохнуть немного кислорода и не захлебнуться — идем дальше.
После посещения Коктебеля я поняла, куда надо ехать шоу талантов. Они здесь повсюду. Не успел ты пройти одного музыканта, наигрывающего Pink Floyd, как попадаешь в звуковой ореол следующего, читающего рэп. Проходишь еще пять метров — баба Люда с «по%бень травой» бьет веником мужчин. «Подходи на прием, будет нормальный подъем, и будут подружки теребить свои ракушки».
Персонаж для Коктебеля знаковый еще с 90-х. Баба Люда даже успела поучаствовать в шоу Геннадия Малахова.
Проходим бабу Люду, и нашему взору предстает еще один музыкант, играющий на бокалах. Как оказалось, музыканта зовут Тимофей Винковский, и он довольно известен на просторах СНГ — совместно с Борисом Гребенщиковым он записал песню «Туман над Янцзы» и участвовал в сольном концерте гитариста легендарной группы «Pink Floyd» Дэвида Гилмора в Венеции. С его творчеством познакомился и Владимир Путин во время выступления Винковского в Большом театре, на опере Михаила Глинки «Руслан и Людмила».
Идем дальше, и внезапно нас снова опускают за волосы в грязную воду коктебельной реальности.
Дело в том, что здесь есть нудистский пляж. По логике такие пляжи следует размещать в уединенных уголках прибрежной зоны, чтобы желающие загореть без полосок и любители единения с природой не смущались и не смущали остальных отдыхающих. Но только не в Коктебеле. Здесь голая братия тусуется непосредственно в центре набережной, чуть-чуть не доходя до места проведения международного джазового фестиваля. Рай для эксгибициониста.
И для любителей выпить. Опрокинуть стопочку здесь призывает все — от вывесок с привлекательно низкими ценами и рисунками пивных кружек до звания коньячной столицы Крыма, которым уже много лет так гордятся местные жители. Законодательные ограничения на продажу алкоголя ночью здесь не действуют — выпивка бойко льется в стаканы под пристальным надзором полицейских. Видимо, следят, чтоб не пролили.
Людей здесь немерено. Возможно, виной всему именитый джаз-фестиваль, на который съехались гости со всей России, но вечером на заставленной ларьками, барами и аттракционами набережной было не протолкнуться.
Люди — это, на самом деле, еще один глоток свежего воздуха в Коктебеле. В том числе благодаря фестивалю, поток людей здесь крайне разнокалиберный — такая смесь из иностранцев, хиппи, денежной элиты, быдла, эстетов, рокеров, байкеров, трезвенников с детьми, алкашей с детьми и простого обывателя, который то в шоке, то в восторге от такого вавилонского столпотворения.
Ближе к полуночи, когда трезвенники с детьми отсюда уходят, границы стираются. И вот уже дредастый раста играет в карты с голопузым отдыхающим, полуголая дева в стрипах на ногах и красноречивыми татуировками над копчиком танцует под аккомпанемент саксофониста, а изысканно одетый мужчина в повязанном на шее шелковым шарфом оживленно спорит с байкером о России и патриотизме, держа в руке полторашку пива. И это здорово. Здорово не потому, что пьют, а потому что совершенно разные люди сумели перелезть через социальный забор, и органично слиться друг с другом.
Еще один радостный момент в Коктебеле — цены. Принимая в расчет фестиваль, вдвойне удивительно, что они здесь такие низкие. Курорт, набережная, центр... Казалось бы, обдирать здесь должны как липку, но нет — цены либо такие же, либо ниже, чем в таких же затертых заведениях Севастополя.
Как итог — окунает Коктебель в грязную жижу гораздо чаще, чем дает отдышаться. Спасти этот город может только бульдозер. Только запустить его пока что некому, так как у поселка нет главы, а движение вокруг Коктебеля — лишь имитация. В апреле этого года глава Крыма Сергей Аксенов прошелся по набережной поселка, после чего назвал его уродливым страшилищем.
Тогда Аксенов попросил начальника УФСБ по Крыму Виктора Палагина подключиться к расследованию ситуации с незаконным стройками, изучить работу должностных лиц местных органов власти. Изучалось ли что-то, не известно, но по факту не изменилось ничего. Коктебель все также остается Шаурмелем.