Из России хлынули медикаменты, оборудование и зарплаты.
Первые месяцы медработники ощутили «тяжесть» купюр, которые казались невообразимой суммой на фоне украинского позора весом в 1200 гривен. Но затем жалованье стали плавно снижать. На обращения в бухгалтерию медики получали ответ «Слишком много начислили», теперь придется возвращать.
И тут из засады выскочила толпа потных гопников в деловых костюмах. Они дубиной оглушили деву по имени «крымская медицина» и начали бодро тыкать в зияющие щели, оставленные украинскими реформами. Примерно так в Крым пришла система обязательного медицинского страхования.
Непривыкшая «ставать на дыбы» медицинская братия недоумевала. Какие еще к черту госзадания, тарифы и планы? Как можно лечить пациентов в таких условиях, когда 90% времени — это омерзительная бюрократия?
Бесплатная, но не доступнаяСкорая помощь теперь, вместо того, чтобы откачивать пациентов, должна сначала переписать циферки из полиса обязательного медстрахования, иначе не оплатят вызов.
Началось танго врачей и страховщиков перед электоратом, в котором ОМСники оттаптывают медикам ноги.
Министр Могилевский в 2015 году заявил медикам: теперь вы должны «зарабатывать», а не ждать денег с «неба». Прозвучало это дико и нелепо: ведь медики стали пахать больше, а зарплаты таяли.
Высшие власти Крыма успокаивали медиков и просили потерпеть — ибо «переходный период», которому нет конца и края.
«Мы в России теперь — значит, нам все бесплатно положено!» — с этим месседжем после референдума крымчане ринулись в больницы. Надо ж попробовать, что же оно такое, «российская медицина».
Да вот только вместо «бесплатно» люди разглядели в агитках крымской весны слово «халява». А любовь в халяве безответна и порочна.
Первые периоды появления российской медицины крымские врачи вспоминают с содроганием. Под кабинетами толпились очереди. Слухи о бесплатном трёхразовом питании и лекарствах поедали разум как саранча.
Для части пациентов бесплатные лекарства оказались «глотком жизни», но добраться до больничной койки стало сложно из-за резко «заболевшего» после крымской весны населения.
Чуть ли не каждый, кто входил к врачу, с порога требовал госпитализировать и выдать бесплатно лекарства. Врач осматривает пациента и пытается ему объяснить, что в больничку класть нет показаний. В ответ врачи слушали получасовые истерики и угрозы позвонить на «горячую линию Аксенова».
Законодательно российская медицина в Крыму пришла, но условия работы еще старые. Врачи объясняли пациентам, что отделения переполнены.
Дефицит кадров никуда не исчез. Но кому оно надо? Есть только российский флаг над госсоветом и вытатуированное на мозговой оболочке слово «Бесплатно».
«Мы в России, поэтому вы обязаны!»Конфликты между врачами и населением легко разруливаются на местном уровне при помощи администрации медучреждений. Но руководству было не до этого.
Главврачи совместно с бухгалтерией активно занимались организационными вопросами — учились по-новому пилить деньги, попутно пригрозив врачам «казнью» в случае жалоб пациентов. По российскому законодательству — бюджет больниц в руках главврача.
В итоге этот «геморрой» лег на плечи рядовых врачей (да простят меня проктологи), у которых фамилия Аксенов вызывала уже нервный тик.
Крымчане вдруг стали вести себя в больницах откровенно по-скотски.
Разговор с работающим на износ медперсоналом «через губу»: мол, давай пошевеливайся, «а то позвоню Аксенову».Постоянные «язвы» по типу «вот Россия заставит вас нормально работать, а не в карман смотреть пациентам».
Дебильные высказывания: «Вон как забегали, как Россия пришла». Хотя медики носились по отделению из-за нахлынувшей из системы ОМС тупой и беспощадной писанины.
Бывало, люди звонили на горячую линию Сергея Аксенова с жалобой, что медсестра к ним уже пять минут не подносит градусник. Позже выяснится, что больная пожилая постовая отскочила в туалет по нужде.
Потом Аксенову пошли звонки уже от медиков — с жалобами на зарплату. Люди в халатах узнали о существовании в РФ Трудовой инспекции, прокуратуры и других инстанций.
Поднялась волна возмущений. Подняли голову Скорая помощь и 6-я больница Симферополя, психстационары, поселковые ЦРБ, и многие другие медучреждения Крыма. В Севастополе врачи брали «быка за рога» и писали сразу в администрацию президента.
Врачи и средний медперсонал требовал нормальных условий труда и справедливой оплаты.
Нехорошие медикиНо социальный заказ на благополучие медиков отсутствует.
Медицинские работники фигурируют в медийной повестке дня только в коррупционных скандалах и заголовках о «врачах-убийцах». Да и вообще сейчас важно влиться в российское поле и отразить геополитические угрозы. Поэтому истории о бабушке, которой нагрубил врач, расходятся сильнее, чем история врача, спасающего жизни за позорный оклад.
«Приехала проверка после нашей жалобы. Походили по больнице, важно покивали головами, пошушукались с главврачом в кабинете и разъехались» — говорят медики. После больничных ревизий медработники действительно получали зарплату побольше, но на следующий месяц зарплату снова урезали. При повторных обращениях ответ начальства: «Не нравится — увольняйтесь».
Встречи с чиновниками и представителями ОМС не приносят никаких результатов.У врачей опустились руки и популяция медиков в Крыму начала стремительно истощаться.
Но почему у нас в Крыму увеличивается дефицит кадров? Зарплаты по сравнению с украинскими у большинства врачей довольно неплохие, даже при наших-то ценах. Но и нагрузки повысились тоже.
Да, Минздрав открывает различные медицинские центры, планирует строить новые корпусы больничные, снабжает медучреждения оборудованием, выделяет новые машины скорой помощи.
Но кому нужен аппарат УЗИ, если на нем некому работать? Нужны ли новые «скоропомощные» кареты, если на них ездят люди, которые гонят себя пинками на работу?
Родимые пятна украинского МинздраваВо второй половине 2012 года в крымской медицине стартовал пилотный проект Министерства здравоохранения Украины по формированию центров первичной медико-санитарной помощи.
Реформаторы объединяли и сокращали медучреждения. Проще говоря — свозили в одно здание лучшее оборудование и узких специалистов нескольких больниц, чтобы превратить его в некий центр, где спасут «всех и вся». Оставшиеся больничные структуры наделялись полномочиями «первичной медико-санитарной помощи». Грубо говоря, мазать сбитые коленки зеленкой и давать «таблетку от головы». А при серьезных случаях (ДТП, отравления, роды) — любыми способами доставить человека живым во всемогущую «цитадель здоровья».
Эти реформаторские процессы на деле сопровождались гигантскими объемами бюрократии.
Медучреждения делились, объединялись, переименовывались и перепрофилировались. Начались масштабные внутри- и межбольничные срачи на тему, кто кого обязан теперь принимать.
Медперсонал занимался бумажками вместо лечения пациентов. Врачи были на нервах. Кричали, ссорились, даже дрались. Никто не знал, как принимать пациентов и куда их направлять. В отделениях стоял гул из разноголосого громкого мата — медики с непривычки путались в тонне документации.
Параллельно всему этому кошмару — конфликты с пациентами, которые даже не хотели понять, что врач в своих возможностях ограничен. И не может ему «здесь и сейчас» провести весь букет исследований.В это время в административных корпусах творился ад — там раздувался штат экономистов, бухгалтеров, завхозов и даже главврачей. В отдельных поселковых больницах Крыма было по две бухгалтерии, два главврача и два начмеда. Одни для самой больницы, другие – для так называемого центра первичной помощи.
В итоге, ни к чему хорошему, кроме нервотрепки для медиков это не привело. И не могло привести. Ведь врачей по-прежнему не хватало, из-за чего в Крыму порой запись к врачу на месяцы вперёд.
К середине 2013 года больницы, вроде, подуспокоились. Администраторы договорились, кто будет и как править новыми медучреждениями. Маршрутизация больных наладилась. Привыкли.
И тут грянул гром.
Медики имели разные политические взгляды, но все они затмевались обычной работой. Те же пациенты, те же болезни, те же стены. Это кредо медицинского работника — спасать любого пострадавшего в независимости убеждений.
Россия принесла с собой новую волну глобальных изменений в медицине и медики просто уже не выдержали. Крым оказался не готов к резкому переходу к принципиально новым рельсам здравоохраненческого бытия. Нет, конечно же, массового побега сразу не произошло. Но медики поняли, что под любым флагом проблемы у них будут всегда.
Неприятные переменыВ нашей медицине нет злых хохлов и добрых русских. Есть разрозненный социум, который отгородился полосатыми столбами друг от друга после распада СССР.
Что было написано в программе КПСС по поводу здравоохранения?
«Добиться повсеместного и полного удовлетворения потребностей жителей города и села во всех видах высококвалифицированного медицинского обслуживания».
Только КПСС больше нет, а привычки остались. Мы же активно начали равняться на прогрессивный Запад, где «клиент всегда прав». Наступил капитализм. Во главе отныне — забота о правах потребителя. Формальная, конечно же. Государственные институты теперь не говорят, что для народа лучше, а «обслуживают» его интересы. Главное теперь — клиент, из которого нужно воспитать качественный электорат.
С врачей начали требовать не лечения самого больного, а написания бумажек и соблюдения стандартов, которые ввели ничего не соображающие в медицине чиновники. Врач должен был забыть о своем образовании и лечить так, как понравится чиновникам, которые гробили медицину, превращая ее в личный источник дохода.
На тяжелом врачебном пути встали не атипичная симптоматика патологий и сложные операции, а кривые и косые шаблоны чиновников.
Из-за этого постсовестком пространстве возник некий парадокс: врач не участвует в судьбе пациента, но полностью за нее ответственен.
Просматривая новости на медицинских порталах, общаясь с медиками Белоруссии, Казахстана, Армении, начинаешь понимать: во всех странах СНГ медицина одинакова. А вот формы извращения разные.
Спасет ли Россия крымскую медицину? Сам по себе вопрос некорректный, потому как медицина — это совершенно иная категория понимания социума. И стоит только приглядеться, как среди разноцветных флагов, транспарантов и ленточек, видно нечто другое.
Видны люди, которые могут попасть в ДТП, сломать руку, схватить инфаркт.
А вокруг никого не будет. Разве что мигрант в оранжевой жилетке, соскребающий метлой блевоту с обгорелыми конфетти.