Российские дипломаты и политики махнули на эту тему рукой. Хотя даже провалившаяся диверсия могла бы стать постоянным сюжетом российского МИД на международных площадках. Несмотря на противодействие Запада, постоянная артикуляция этих обвинений, так или иначе, играла бы на понижение репутации киевского режима и понуждала бы западных партнеров Киева удерживать его от повторных попыток.
Понятно, что ни ЕС, ни США не могут себе позволить открыто поддерживать операции террористического характера. При постоянном напоминании о том, что у Киева в связи с Крымом повышибало все тормоза, они бы морщились, но вынуждены были бы отделываться, пусть формальными, но важными для России заявлениями о недопустимости подобных действий.
Более того, история несостоявшейся по причинам, не зависевшим от самих диверсантов, диверсии ушла и из внутриполитического дискурса. И совершенно напрасно.
Дело в том, что диверсия — это не одномоментное событие, исчерпанное нейтрализацией диверсантов. Сама операция разрабатывалась на достаточно высоком уровне и не так важно, была ли это импровизация Главного управления разведки Украины или замысел поддерживался на более высоком уровне, сами люди, пославшие диверсантов в Крым, никуда не делись. Мы ведь не слышали ни одного сообщения о том, что сотрудники ГУР взяты под стражу, что им предъявлены обвинения в террористической деятельности. То есть они продолжают оставаться на своих рабочих местах, исполняя служебные обязанности, как ни в чем не бывало.
Можем ли мы быть уверенными в том, что в планах развернуть диверсионную работу в Крыму поставлена точка? Нет, не можем. С какой, собственно, стати? Упорно отвергая все обвинения в подготовке терактов, киевский режим тем самым как бы информирует всех заинтересованных лица, что он не видит в действиях самих подчиненных никакой крамолы.
То есть ситуация зафиксирована в состоянии статус-кво.
А это означает, что вероятность новой попытки, на сей раз куда более продуманной и тщательно подготовленной, не просто не нулевая, она просто вплотную состыкована с оборванными в начале августа намерениями ГУР Украины устроить крымчанам веселую жизнь.
Мы должны также учитывать, что идея разворачивания боевых действий в Крыму в умах некоторого количества сбрендивших граждан Украины отнюдь не теряет популярности. Самая свежая информация на эту тему датируется 29 сентября. «Боец Украинской добровольческой армии (УДА) Елена Белозерская заявила, что в случае восстановления киевскими властями контроля над Донбассом украинские националисты не прекратят боевые действия, а «возьмутся» за Крым. Об этом она сказала в интервью белорусскому порталу TUT.by, опубликованном в четверг, 29 сентября».
По ее словам, боевые действия не были развернуты на полуострове в 2014 году из-за того, что националисты не успели сориентироваться. «Мы, тогдашний «Правый сектор» (запрещенная в России экстремистская организация), и за Донбасс не сразу начали воевать в полную силу, были только вылазки малыми группами, потому что долго нечем было вооружить бойцов», — заявила Белозерская.
По ее словам, сейчас украинские националисты готовы вести в Крыму боевые действия. «Многие наши готовы начать там партизанскую войну», — отметила она.
Да, можно считать, что перешеек, соединяющий Украину с Крымом, не слишком широк и это позволяет держать его под полным контролем, исключив всякую вероятность проникновения на территорию полуострова вооруженных украинских групп.
Однако это обстоятельство не дает стопроцентной гарантии от диверсий, поскольку, с одной стороны, перемещению людей из Украины в Крым и обратно, Россия воспрепятствовать не может, с другой — среди сегодняшних крымчан есть люди, продолжающие считать себя украинскими гражданами, уверенные в том, что они являются жертвами преступной аннексии. Я лично знаю нескольких таких человек в Севастополе. Никто не может утверждать, что из числа обиженных на Россию крымских украинцев нельзя будет рекрутировать добровольцев для проведения диверсий и партизанских набегов.
Заброска людей и обеспечение их оружием, боеприпасами — чисто техническая задача, которую можно решить, если есть намерение и необходимые средства. Пример северокавказского подполья показывает, что, даже располагая крайне ограниченным ресурсом, можно планировать и осуществлять масштабные теракты на протяжении многих лет. А здесь речь идет о возможностях целого государства, пусть даже и не вполне состоявшегося.
Формы и виды террористических атак — тема отдельного сюжета, однако здесь можно быть уверенным, что, если что-то и будет происходить, то начиная с достаточно простых нападений и подрывов без человеческих жертв. Террор требует психологической раскачки, ни авторы, ни исполнители поначалу всегда стараются лишь внести сумятицу, посеять хаос, а не ужас, бить по символам, а не по людям. Вспомним хотя бы планы Синцова и его друзей — подрыв памятника, поджог офиса.
Возможно, это будут мелкие и поначалу безобидные подрывы различных линий — электрических связей, водоводов и т.д. Однако понятно, что страна, провоевавшая уже почти два с половиной года, уже ушла очень далеко вперед в своем представлении о допустимом уровне ущерба, наносимого врагу.
Может быть, я дую на воду. Скорее всего, под спудом спецслужбами ведется кропотливая, напряженная и тщательная работа по выявлению «тонких» мест, обезвреживанию явных и потенциальных угроз, формированию механизмов безопасности, которые помогут предотвратить вероятность теракта. Но мне кажется, что общественность вправе знать о том, как продвигается дело крымских диверсантов, и о том, что руководство страны постоянно держит в поле зрения отнюдь не сошедшую на нет угрозу.
Кроме того, совершенно точно нельзя оставлять и усилий по продвижению этой темы на международном уровне, поскольку именно там можно сформировать, пусть даже не слишком действенный, механизм дополнительного сдерживания.
Ну и, наконец, мы не должны скрывать от мира информацию, что Украина не просто ведет братоубийственную войну в Донбассе, но иногда не прочь и прибегнуть к методам, не осудить которые просто невозможно.