На прошлой неделе в симферопольской больнице имени Семашко обнаружилась жирующая администрация. Заместители главврача и главбух назначали себе зарплаты по 350-800 тысяч рублей в месяц. Как говорится, сам себя не похвалишь — весь день как оплеванный.
Как только эту информацию озвучил Сергей Аксенов, больничное руководство стало яростно изображать из себя клоунов, которых якобы оклеветали. Ситуация оказалась довольно забавной. Когда в больницу обратились за комментарием журналисты, один из замов главврача что-то невнятно промычал об «ошибке Аксенова», однако официально обозвать главу Совмина возмутительным лжецом никто не рискнул. Значит, будем безоговорочно верить господину Аксенову.
«Мы не виноваты, но аргументировать это ничем не собираемся». Примерно такой месседж озвучили в симферопольской «кузнице здоровья», озвучив до ужаса смехотворную отмазку: «комментировать слова Аксёнова не будем, потому что наши доходы это тайна».
Наблюдать за такими цирковыми представлениями от взрослых образованных людей смешно и грустно одновременно. Потому как и стар и млад знают: мутить с больничным бюджетом — старинная русская забава. А попавшимся легче было бы признать свою вину и объяснив ее хотя бы технической ошибкой.
Сейчас больницу крепко взяли за яйца так, что визг слышен на весь полуостров. «Рыцари пилы», до которых наверняка еще не добрались, тихонько крестятся и надеются, что к ним рука надзорных органов не дотянется.
По словам журналистов «Комсомолки», которые побывали в Семашко после обнародованных фактов, в больнице поднялся шум. Заместители и бухгалетры бегают от журналистов как от прокажённых. А сотрудники, уже давно «сосущие лапу», вместо стимулирующих выплат, невероятно «возмущены и ошарашены» такой сотрясательной новостью. Врачи отчаянно возводили руки к потолку перед журналистами: «Как же так? Я хирург высшей категории и получаю всего 20 тысяч?!».
Но неужели это действительно такая оглушительная сенсация для всех, и никто в больнице правда не знал, что замы главврача и главбух получали сотни тысяч в месяц? Нет, слухи о том, что больничная администрация активно набивает карманы, ходили давно.
«Многие об этом говорили, некоторые утверждали, что видели лично документацию с астрономическими для нас цифрами. Но никому до этого не было дела. Все молчали.
Когда мы, рядовые сотрудники, обращались в бухгалтерию из-за проблем со стимулирующими выплатами, нас попросту посылали на три буквы, предлагая уволиться. А некоторых вполне все утраивало, потому как этим коллегам закрывались глаза на различные «косяки», в обмен лояльность и молчание», — рассказывает источник в больнице Семашко.
Не только в медицине, но во многих других госструктурах наблюдается определенный феномен: насквозь больное гнилозубое создание с засаленными волосами может измываться над коллективом, состоящим из выскообразованных людей. А те не могут даже пикнуть в ответ. Стокгольмский синдром? Или круговая порука?
Это тема для отдельного разговора, потому что пока больше всего волнует в этой ситуации другое: как больничное начальство могло так откровенно погореть?
Коррупция — везде. Ее нити пронизывают все сферы жизни нашего общества, это неотъемлемый элемент нашего гниющего менталитета. Но даже в этом аморальном деле есть свои воровские правила.
«Не хапай больше дозволенного», — вот базовое правило. Любой участник системы должен понимать: чтобы брать, нужно организовать работу и дать подчиненным то, что положено. Проще говоря, борзеть не надо.
Ведь нельзя говорить, что человек, берущий взятки, априори моральный урод. Среди этих людей есть вполне приличные люди, любящие жены, заботливые сыновья. Нельзя исключать и факт так называемого «коррупционного давления», когда человек, попадая в систему просто обязан заниматься такими преступлениями, иначе он будет выдавлен. Многих коррупционеров объективно демонизировать не стоит: они не едят младенцев.
Но большинство, увы, сами рады отдаться в заложники жерновам системы, не испытывая при этом мук совести и чувства бюрократического омерзения. Они входят в плотоядный раж, не чувствуя рамок и искренне расстраиваются, когда их ловят.
Безусловно, они могут пооткровенничать и поныть в неформальных беседах с журналистами, но диалектические приемы их самопрезентации в духе «я такой же человек, как и ты» щелкаются на раз-два.
Вспомните первые недели присоединения Крыма к РФ. Скандал с разворованной гуманитаркой. Фуры лекарств из России, пришедших в крымские больницы, были тут же разворованы, сданы в аптеки и перепроданы. Открыто и внаглую, за что многие поплатились креслом. Вот это был эталон эссенциальной наглости, которая среди коррупционеров считается моветоном.
Чаще всего у народа вор и коррупционер предстает в виде некоего жирного дядьки, который в прямом смысле сидит на куче денег и гребет их лопатой. Это не всегда так. Но опыт больницы Семашко обнажает нечто удивительное — этот стереотип носит далеко не переносный смысл.
«Урвать, сейчас и побольше! Любой ценой! Будь что будет!» - от этого веет опьяняющим запахом беспредела 90-х, когда бывшие бичи стали «новыми русскими» и брали от жизни все. А ведь действительно, если зайти в поисковик, то можно обнаружить массу признаков, что 90-е возвращаются. Причем пишут об этом не только в российских СМИ, но в изданиях всего постсоветского пространства.
Похоже, в больнице Семашко правил нет даже воровских, и этот факт обостряет вечную язву полуострова — некомпетентность крымских кадров. Потому что если управленец не умеет воровать — значит, он плохо разбирается в той сфере, которая ему поручена.
Выход: гнать ссаными тяпками откровенно жадную администрацию, у которой заходит «ум за разум».
Хотя, что мы все ругаем наших чиновников. А у вас бы самих не снесло крышу от осознания того, что бюджет целого госучреждения — в ваших собственных руках?