Мы встретились с Ириной на полупустом сентябрьском пляже. Заговорили почему-то о политике. Она внимательно слушала и понимающе кивала, когда я рассказывала ей о местных кандидатах в депутаты. А потом сказала: «Я сбежала в Крым. От выборов».
Я удивилась. Неужели так не хотелось голосовать? «Мне надоели эти грязные игры», — коротко отрезала Ирина. Оказалось, что эта интеллигентная женщина шестидесяти лет — винтик нашей избирательной системы. И винтик довольно важный.
Ира из тех, кто не может усидеть без дела. Всю жизнь на двух-трех работах. Общительная. Знает, как и где достать, выбить, решить. Но не в том нехорошем смысле, когда во главе всего — жирные взятки и выгодные знакомства, а во вполне житейском. В общем, Ирине хорошо знакомы современные бюрократические механизмы. Она с ними смирилась и даже подружилась.
Такой человек просто не может оставаться на обочине общественной жизни. Как только в России стали создаваться объединения собственников жилья, Ирину тут же выбрали председателем территориального общественного самоуправления в маленьком рабочем поселке, расположенном на территории города-миллионика.
Агитация — это не для слабонервных
Само собой получилось, что накануне очередных выборов Ирина перезнакомилась со всеми кандидатами. И один из них был ей наиболее симпатичен. Это был местный житель, работник сферы ЖКХ, который баллотировался в городскую думу.
Будущий депутат предложил Ирине возглавить агитационную команду. И она согласилась. «Я поверила ему, — объясняет она. — И не ошиблась. Все, что он пообещал нашему поселку, он в итоге сделал».
Ирина тщательно подбирала людей в свою агитационную команду. Звала подруг и знакомых. Тех, кому доверяла сама и кого хорошо знали в районе.
«У нас участок небольшой — рабочий поселок с частными домами на несколько семей да пару десятков многоэтажек. Живем мы изолированно, так что все друг друга знают. Мне нужно было подобрать людей, за которыми пойдет избиратель. Тех, которым поверят».
Агитация проходила волнами. В одни и те же квартиры приходили по несколько раз. Сам механизм простой: в дом нельзя прийти только для того, чтобы поговорить о кандидате. Нужна иллюзия заинтересованности будущего народного избранника в жизни своих избирателей. Поэтому агитаторы собирали наказы для депутата, проводили соцопросы, обсуждали жизненные проблемы.
«Работа не для слабонервных. Бывало, нам просто дверь не открывали. Бывало, собаками травили, матом посылали, угрожали. Нужно иметь твердые убеждения, чтобы людям, далеким от политики, объяснить, чем хорош именно наш кандидат. У меня получалось, потому что в районе меня знали. Так мы и протащили нашего кандидата в городскую думу».
Но на этом работа Ирины не закончилась.
Депутат за вас ничего не сделает
«Депутаты всегда много обещают, — продолжила Ирина. — Но сами они делать ничего не будут. В те времена, когда его впервые избрали, у депутатов еще были личные фонды, которые выделялись на решение проблем избирателей. Чтобы получить оттуда деньги, нам нужно было самим хорошо постараться».
Наказы, собранные в виде записочек, Ирина и ее помощники начали оформлять официально. Писали заявки, запросы. И депутат помог. С его подачи город выделил щебень для засыпки грутновых поселковых дорог, которые до этого даже не числились на балансе. Был поставлен светофор на шестиполосной трассе, через которую жители поселка вынуждены были с риском для жизни ежедневно переходить по дороге на работу. В многоэтажных домах жильцы договорились и написали — каждый в отдельности — заявления на материальную помощь. На полученные из фонда депутата деньги в подъездах сделали ремонт и установили металлические двери с домофонами.
«Приходилось ходить по квартирам и объяснять, зачем все это нужно. Я им растолковывала, как и куда мы потратим материальную помощь. На пальцах разжевывала, чем двери с домофоном лучше колбасы, которую они могут на эту матпомощь купить.
Всего добиваться нужно только самим. Вот щебень для дорог привезли и говорят: «Тут 60 тонн». А я на глаз вижу, что только половина. Позвонила депутату, подняла на уши весь район. Перемеряли. Да, действительно только 35 тонн. А если бы я не следила…»
Через несколько лет пришло время выборов в областную думу. Депутат, в команде которого работала Ирина, тоже решил выдвинуть свою кандидатуру.
Грязные игры
«И тут началось, — эмоционально рассказывает женщина. — Наш кандидат идет в облдуму от КПРФ. И его фамилия, скажем, Чижиков. А "Единая Россия" выставляет своего кандидата, скажем, Пыжикова. И вся местная администрация начинает его продавливать».
Ирина, как председатель местного ТОС, пришла на первую встречу «единоросса» Пыжикова с избирателями. Тут же присутствовала местная чиновница, которая прекрасно знала Иру и ее работу.
Чиновница, без согласия Ирины, во всеуслышание объявила, что та будет возглавлять агитационный штаб единоросса.
«Никто меня не просил, никаких выборов или голосования не было. Она просто сказала это перед всеми присутствующими. Сама работает в администрации и продвигает своего кандидата от партии власти. А я тут причем?»
На следующий день Ирина позвонила в местную администрацию и вежливо отказалась от должности. Объяснила, что уже работает в агитационной команде другого кандидата.
«В тот же день на встречах с избирателями на меня начали лить грязь. Ходили по квартирам, рассказывали гадости про нашего кандидата Чижикова. Говорили, что я на своей должности председателя ТОС ворую. И тут же нагло врали, что их кандидат Пыжиков поставил нам светофор, который я лично через Чижикова для нас пробила.
Были в поселке люди, которые об этом знали и не велись на ложь. А были и такие, кто не интересовался политикой и благоустройством — они верили».
Через пару недель Ирине позвонил аноним. И сказал, что ее общественная деятельность — под угрозой. В администрации, мол, заинтересовались, почему она, занимая такую должность, агитирует за КПРФ, а не за «Единую Россию». Мужской голос в трубке посоветовал срочно примкнуть к предвыборной кампании «ЕдРа».
«Ничего удивительного. Некоторых в России вообще с работы увольняли за то, что они хотели быть наблюдателями на выборах.
Я решила прислушаться к угрозам и действительно устроилась в команду, продвигающую кандидата от «Единой России» в другом районе. В конце концов, выбираем же человека. Та женщина-кандидат мне была симпатична. Она шла по другому округу. Я агитировала за нее, но не на своей улице.
Но давление на Ирину продолжилось. За ней следили и каждый шаг докладывали в местную администрацию и штаб «Единой России». В районе развернулась настоящая война агитаторов.
«Мы наклеивали листовки, а через полдня их уничтожали. Тогда мы тоже решили бороться. Выслеживали расклейщиков. И уже через 15 минут срывали их продукцию и наклеивали наши агитки. Работа шла и днем, и ночью. Команда у нас была еще та!»
Складывается впечатление, что такой энтузиазм не купить за деньги. Или дело не только в деньгах. Задаю прямой вопрос.
«Я же говорю, он много помогал поселку. Хороший человек, неравнодушный, активный. Платили нам тоже хорошо. Я в один год за пару месяцев агитации заработала 18 тысяч — неплохая прибавка к пенсии и зарплате».
В день выборов женщине снова позвонил доброжелатель и посоветовал из дома не выходить. Мол, по району поползли слухи, что Ирина наняла автобусы и возит в них бабушек голосовать за Чижикова.
«Приписали мне организацию «карусели» избирателей. Я вышла на улицу, чтобы проголосовать - у меня избирательный участок через дорогу. Пока шла, встречала соседей, говорила с ними. Рядом постоянно были какие-то люди, которые слушали, не агитирую ли я».
В итоге кандидат от КПРФ в областную думу прошел. А «Единая Россия» в тот год проиграла.
Явка — важнее закона
Наш с Ириной разговор начался с обсуждения самого процесса выборов. Оказывается, после нескольких лет работы агитатором, женщину выдвинули в участковую избирательную комиссию. Она иронично улыбнулась на мое замечание по работе наблюдателей и сказала:
«Ты думаешь, в избиркомах дураки сидят? Если они захотят продвинуть своего кандидата, они это сделают. И никакой наблюдатель, даже самый внимательный, ничего не заметит».
Я была заитригована. Как они это делают? Но Ирина хранила молчание. Такое странное молчание с налетом обреченности, когда понимаешь, что человек и хочет на какую-то тему поговорить, но сам разговор тягостен и, что самое главное, бессмыслен. На все мои попытки ее «расколоть» Ирина отвечала: «Ну зачем тебе это знать? Что ты сможешь сделать?»
В какой-то момент Ира заговорила. Но оказалось, что большую часть махинаций, о которых так много говорят — «карусели», «вбросы» и поддельные протоколы — женщина сама никогда не проворачивала. И не видела, чтобы это делал кто-то из ее избиркома.
«Понимаешь, — доверительно сказала она мне, — разнарядки по процентам приходят сверху и их надо выполнять. И если по партиям пожелания, так сказать, не строгие, то по явке показатели приходится выдерживать. Вот и выкручиваемся, как можем».
Ирина повышала явку на выездных голосованиях. Брала с собой урну, списки, бланки заявлений и шла к избирателям. С собой не двадцать бюллетеней, как указано в предварительных заявках, а в два-три раза больше.
«После того, как проголосовали все желающие, я шла по домам и просила людей тоже проголосовать. Тут же на месте мы заполняли бланки заявлений, все оформляли, как положено. И я выдавала людям бюллетень. Фактически, закон я не нарушала. Все было честно. Я просто просила проголосовать тех, кто до этого на избирательный участок не собирался идти.
Из любви к искусству
А вот коллеги Ирины, по ее словам, были не столь чистоплотны. Они тоже брали на выездные голосования большой запас бюллетеней. И тоже привозили их заполненными, но было в этом всем что-то подозрительное.
«Я знала, что они идут не по многоквартирным домам, а по частному сектору. Берут с собой не пятнадцать бюллетеней, как в списке, а восемьдесят. Я знаю, что на этих улицах найти 80 человек за два часа попросту невозможно. Но они приносили заполненные бюллетени. Как и откуда — я не спрашивала. Что я могу изменить? Да и за плохую явку нам всем достанется».
Все это Ирина рассказывала полушепотом, не поднимая глаз. Когда я пыталась поймать ее взгляд, отворачивалась.
Я спросила у Ирины, что она знает про «карусели».
«У нас «карусели» проходят просто. Никто особо никуда не ездит. На участки приходят люди с открепительными и голосуют по чужим паспортам. Иногда член комиссии в запарке этого не замечает, потому что за день ты уже устаешь каждую фотографию в паспорте с лицом сличать. А иногда даже замечают, но не говорят. Скажешь — проблем не оберешься.
На участке наблюдателей полно, пусть они замечают. Открепительные мы всегда забирали. Такого, чтобы сознательно оставляли открепительные на руках, я не помню.
Откровенных «вбросов» на участке Ирины тоже не было. Как и подделки протоколов. Или она просто так думает.
«Как ты себе это представляешь? Вот мы получили бюллетени, проштамповали их, посчитали, сложили в сейф. Они же как-то там должны оказаться заполненные.
Видимо, когда становится ясно, что явка маленькая, из резерва, хранящегося в сейфе, их как-то достают и заполняют.
Но я в этом ни разу не участвовала и не видела. Возможно, заполненные бюллетени кто-то подвозит на участок. Я не могу утверждать. А заполненные протоколы сразу отвозят в территориальные комиссии. Все происходит на глазах наблюдателей. Добавить кому-то голосов можно, наверно, на более высоком уровне.
У меня сложилось впечатление, что все эти вещи люди делают не из каких-то злых побуждений или корысти ради. У каждого в комиссии есть свои политические предпочтения и свой любимый кандидат. Но нарушениями управляет некий побуждающий админресурс».
Сторонникам «Единой России» и бюллетени вовремя подвезут, и покажут как вбрасывать, и объяснят, как себя вести. А самое главное — пообещают, что им за это ничего не будет. Да еще и надавят сверху, если ты будешь не слишком-то сговорчив. Например, позвонят из администрации или начнут распространять про тебя ложь, как это было в случае с Ириной.
А приверженцы других партий может, и хотели бы нарушить. Но страшно. Потому что им гарантий безнаказанности, увы, никто не даст. При этом и тем, кто нарушает, и тем, кто соблюдает закон, платить могут совершенно одинаково. Такая вот «любовь к искусству».
За происходящим на избирательных участках такие, как Ирина, наблюдают молча. Потому что возразить — это значит пойти против соседей, друзей, знакомых. Таких же людей как ты, просто уверенных, что эта страна и эти избиратели недостойны честных выборов.
«Вот звонят тебе «сверху», — с нотками безысходности в голосе продолжает Ирина, — и требуют, чтобы явка обязательно была. А где явка? Приходится выкручиваться. Зачем ты все это выспрашиваешь? Вот напишешь, и ничего же не изменится. Те, кому надо, продолжат все это делать».
А что будет, если Ирина, как член УИК, откажется «показывать явку»? Ее накажут? Кто накажет?
Женщина смутилась. Помолчала.
«Это система, понимаешь? Они все равно добьются своего. В конце концов, важно ли то, чтобы победил другой кандидат? Так хоть какая-то стабильность. Мне надоела вся эта грязь. Я в этом году последний год в комиссии, но по состоянию здоровья пришлось уехать на лечение в Крым. И я не жалею. Здесь тепло, море и никаких выборов».