Напомним, изначально следствие подозревало Назимова и Степанченко в коммерческом подкупе. Но впоследствии дело переквалифицировали по статье вымогательство. По версии правоохранителей, Назимов собирался получить от члена алуштинского отделения партии «Единая Россия» 150 тысяч рублей за «правильную» подачу информации о партии в СМИ. Степанченко выступал посредником при передаче денег.
«Им инкриминируется вымогательство за нераспространение сведений, позорящих партию. Какие позорящие сведения? Это те сведения, которые они ранее публиковали, ничего позорного в них нет. В статье дословно сказано: "За распространение сведений, причиняющих вред правам и законным интересам потерпевшего". Какой существенный вред могут нанести партии и ее представителям статьи критического содержания?», — рассуждает адвокат Павла Степанченко Андрей Логинов.
Конфликт этот в городе развивался с украинских времен. Почти все алуштинские единороссы до 2014 года состояли в правящей украинской Партии регионов, и «Твоя газета» Алексея Назимова писала критические статьи об этих персонажах еще тогда. Смена значков на лацканах местных функционеров ничего не изменила, но последние стали решительнее.
Сам Назимов неоднократно заявлял, что не вымогал ни у кого деньги, а лишь вел переговоры «о возможном поиске компромисса в целях снижения накала страстей в Алуште и неупоминании партии "Единая Россия" в критических статьях».
«Происходили эти переговоры не по моей инициативе, Рыжков (свидетель обвинения — прим. ред.) сам неоднократно обращался ко мне с предложением о сотрудничестве. Я отказался пиарить «Единую Россию», как ни настаивал на этом Рыжков, и сказал, что снимать острые сюжеты все равно буду, но согласился, что действительно можно пойти на компромисс и не упоминать партию ЕР и персонально первых руководителей города как членов «Единой России», а писать обобщенно, например, «чиновники», «власти», — говорил Назимов.
Свою вину оппозиционеры так и не признали. Они утверждают, что пострадавшие сами предлагали им деньги. Следствие собрало 8 томов доказательств, и дело, наконец, передают в суд.
Логинов считает, что рассмотрение по существу продлится несколько месяцев. Все это время обвиняемые, скорее всего, проведут в СИЗО.
«Ничего хорошего ожидать не приходится, — говорит адвокат, — учитывая, что вину не признали, учитывая общественную опасность в кавычках... Максимальную меру — семь лет — вряд ли дадут. Суд, скорее всего, проявит гуманность. Мы рассчитываем на пять лет. Суд может дать условный срок, но вряд ли».
В случае вынесения обвинительного приговора в суде первой инстанции, защитник намерен подавать апелляцию.