Моя лента в соцсетях похожа на краткий справочник обманутой жены. Заголовки как на подбор: «От каких женщин никогда не уходят мужчины», «10 признаков того, что муж ходит налево», «Как наказать мужа за измену?» - от одних названий глаз дергается и начинается невроз.
Содержание еще лучше. Доморощенные психологи дают женщинам советы. Если муж изменил, не спешите прощать, делятся они житейской мудростью. Свою вину мужчина должен искупить. Пусть молит о пощаде: и не только на словах, стоя на коленях с сотней роз в зубах, но и делом. Обманутой жене изменник должен купить как минимум машину, а лучше квартиру. Чтобы знал, что измена — это попадалово: и на нервы, и на бабло.
Меркантильность в таких делах лайф-коучеры объясняют просто: поход налево — это удар по самолюбию женщины. Она должна срочно реанимировать свою самооценку, и сделать это проще всего с помощью универсального мерила крутости — денег. Чем дороже будет дар, тем женщина ценнее. Не хочет приносить дары - изменит снова. Увы, это аксиома, утверждают советчики.
Что делать с ревностью и болью, они не объясняют. Точнее объясняют, но как-то туманно. «Проработайте свои подавленные эмоции», «переживите боль в ускоренной перемотке», «попытайтесь разобраться в себе» — это из той оперы, когда легко сказать, но трудно сделать.
Мои подруги все это с удовольствием репостят. Я стесняюсь спросить, действительно ли у них семейные проблемы, или они откладывают советы про запас — это в общем-то не мое дело. Но натыкаясь на подобные опусы по десять раз на дню, я задумываюсь:
неужели они мечтают жить с дрессированными псами? Неужели думают, что сама измена страшнее, чем скрытое, нереализованное желание изменить, и то, что мужчин на эту измену толкает? И так ли они страшны: и это желание, и свершившийся факт, и следующее за этим покаяние?
Недавно встретились с другом, не виделись больше года. Присели в кафе поговорить. Я знаю, он давно спит с нашей общей знакомой, изменяет жене. Мы с ним никогда этой темы не касались, а тут он вдруг проболтался — как-то виновато, по-детски. «Я в курсе, Влад, — быстро обрываю его я, — и не осуждаю. Я не ханжа...»
Многословно говорит о любви к дочери, о долге, о жене, которая запретит ему видеть дочь.
Слушаю, разрываясь от нагромождения чувств — печали, нежности, разочарования. Я знакома с ним давно, и давно приняла таким, как есть. Я уже знаю, что он подлец и трус —
та самая знакомая, его любовница, рассказала. Он три года окучивал ее, уговаривая, чтобы она развелась. Она верила ему, умирала от любви, но ждала, что он сделает это первым. Наконец, решилась, ушла от мужа. Он же свои семью так и не покинул.
Я слишком хорошо знаю взгляд его жены: холодный, властный, равнодушный. Она настоящая королева, а он ее вечный паж. Он дал ей все, о чем просила: квартиру, машину, отдых два раза в год. И он никогда ее не бросит, несмотря на выказываемую нелюбовь. «Она меня не понимает», — говорит он, и тут же откликается на супружеский звонок: «Да, родная, уже бегу, на работе задержался».
Я хочу сказать ему вслед, что очень люблю его и понимаю. Но осекаюсь, осознав: во мне говорит гордыня. Я включила всю свою эмпатию из чувства превосходства,
ведь именно ко мне, а не к женам и любовницам, мужчины несут эту боль. Боль непонимания, холодности, апатичности и бесчувственности со стороны близких женщин, ради движения мизинца которых они, кажется, готовы на все.
Друзей мужчин у меня много. И почти у каждого из них хоть раз в жизни случался адюльтер. Они не рассказывают об этом открыто, в нашем кругу не принято обсуждать интимные дела. Но по обрывкам фраз и намекам я догадываюсь. Как догадываюсь о том, что мой собственный муж тоже несчастен. Он на все готов ради меня, а я, вместо того, чтобы радоваться ему, размениваюсь на пустяки — работу и рутинные проблемы. Предпочитаю его обществу общество других людей.
Он говорит, у меня рыбья кровь, и я соглашаюсь. Я ничего не знаю о ревности и боли измен. Меня никто никогда не бросал, я первая уходила. Но мне приходилось ревность изображать — целых два с половиной раза.
Я делала это по книжке, именно так, как учат женские коучеры — не из любви, а из меркантильных интересов. Просто в какой-то момент я понимала, что вместе с определенным человеком теряю и все ништяки, которые приносило общение с ним: походы в кино и кафе за его счет, общение с его друзьями и знакомыми, возможность поплакаться на сильном плече, когда все валится из рук.
«Вернись, вернись ко мне!» — стенала я, обрывая телефон, когда в новых отношениях что-то не срасталось. «Забудь эту мымру», — обзывала новую пассию мужчины, игнорируя факт, что сама первая ему изменила.
Еще одна недосцена ревности была уже с нынешним супругом. Однажды я случайно прочитала сообщение (мужики, выходите из аккаунта после того, как воспользуетесь ноутом жены), адресованное бывшей. Он писал, что все еще ее любит, часто вспоминает, предлагал ей встретиться, поговорить.
Помню, прочитав это, я испытала чувство вины и стыд. Подумала: «О боже, я же сломала ему жизнь». Стала просчитывать пути отступления: поговорить, собрать вещи — свои и ребенка, уехать к маме.
Вечером муж явился с работы, и я интуитивно поступила как пишут в русских сказках: накормила, напоила и спать уложила. Перед сном невзначай спросила, что все это значит. «Не обращай внимания, - ответил супруг сквозь сон. - Ты же знаешь, мне нужна только ты. А с ней я просто хочу увидеться, скучаю». Это было сказано так спокойно и буднично.
«Чего это я?» — вдруг пролетело в моей голове. Ведь я тоже вспоминаю своих бывших с нежностью и благодарностью.
Мне в жизни попадались мужчины исключительные, ни один меня не предал, не обидел. Сейчас я бы с удовольствием с каждым из них встретилась — просто обсудить как сложилась жизнь. Я никому об этом не рассказываю, но наедине с собой я часто копошусь в воспоминаниях, доставая из прошлого то запах волос, то прикосновение, то запавшее в душу слово. Разве есть в этом что-то преступное? Разве это грех?
Если муж мне изменит, я не стану меньше или хуже. Я не почувствую себя униженной или оскорбленной. Я наверняка испытаю боль, если осознаю, что навсегда потеряла его, а может быть отпущу с любовью и благодарностью, поняв, что у меня давно уже нет сил, чтобы делать его счастливым. Я твердо понимаю: мое законное право на имущество и доступ к телу мужчины, именуемое браком, не дает мне автоматического доступа к его душе.
Если же он выберет меня, я не буду самоутверждаться за его счет. Я не хочу превращать его в ничтожество, с которым можно жить лишь ради ништяков. Готова ли я менять истинную близость на квартиру или машину? Готова ли признать, что мое высокомерное прощение имеет материальное выражение?
Готова ли жить с подавленным, дрессированным кобелем, которого от беготни за суками удерживает лишь короткий поводок?
На мой взгляд, гораздо честнее со стороны женских коучеров будет посоветовать женщинам сразу называть мужьям цену их свободы. И нервы обоих супругов будут целее, и благосостояние семьи вырастет: пока мужчина будет копить на очередной роман, у него, возможно, и желание пропадет, а квартира или машина, которой так не хватало, наконец появится.