— Как думаешь, что у нас с тобой общего? — спрашиваю мужа.
— Ну, во-первых, у нас общие дети. Еще одна на двоих машина, которую приходится делить. Общая съемная квартира. И общий кот.
— И все? — спрашиваю с притворным разочарованием.
— У нас схожие музыкальные вкусы, мы любим одни и те же фильмы. И книги, наверное, тоже.
Я бы не сказала, что мы любим одно и то же. Но мы всегда делимся друг с другом своими музыкальными и литературными находками, обсуждаем их. Так что общее у нас — темы для разговоров, а о чем при этом идет речь — не так уж и важно. А еще мы оба любим горы, и выходные предпочитаем проводить на природе.
— Хорошо, а если расширить круг? Что нас объединяет с друзьями? Кто такие «мы», и чем мы отличаемся от «они»? — спрашиваю я.
Вопрос не тривиальный. К примеру, одна из моих подруг считает, что поддерживать семейные связи нужно только с людьми перспективными. Целеустремленными, полными идей, нацеленными на самореализацию в бизнесе и общественной жизни. Немаловажную роль при этом играет доход и статус, философствующие бездельники без амбиций — точно не про нее.
Зато их полно в нашем кругу. Мы считаем, что нет ничего вкуснее теплых ламповых разговоров на кухне «обо всем на свете». Мы заманиваем к себе поэтов и профессоров, художников и медиков, журналистов и строителей, бизнесменов и безработных. И говорим, говорим, говорим — часто ночи напролет.
— Мне кажется, среди наших друзей нет подонков — это самое главное, — отвечает муж. — А еще в них совершенно нет пафоса. Думаю, они хорошо осознают себя и свое место в жизни и не стесняются об этом говорить.
— О чем говорить?
— Ну, например, о своей некомпетентности. Нашим друзьям не стыдно признаться, что они чего-то не знают, не понимают, не умеют или не имеют.
— А еще они великодушные. Я не знаю ни одного человека нашего круга, кто содрал бы три шкуры, к примеру, за царапину на крыле автомобиля.
— Да, великодушные, — продолжает муж. — И щедрые. Совершенно бескорыстные, всегда помогают, когда попросишь.
— Как думаешь, они хотят сделать этот мир лучше? — снова спрашиваю я.
— Не знаю, — отзывается муж. — Это сложный вопрос. Я вот хочу сделать мир лучше, но совершенно не хочу ничего для этого делать. Хотя, если учитывать, что я не мусорю на улицах или всегда собираю и выношу мусор, если увижу свалку в лесу... Как думаешь, это считается?
— Конечно, — говорю я. — С этого все и начинается.
Человек такое существо, что ему обязательно надо чувствовать это самое «мы». Я прекрасно понимаю, что и семья, и друзья — понятия эфемерные. Завтра что-то произойдет — и мы расстанемся. И дружба тоже не бывает вечной. В 2014 году события, произошедшие в Крыму и на Украине, многих из нас разделили. И это стало настоящей трагедией.
В этом заключается и боль гражданской войны, отгремевшей чуть менее ста лет назад в России и гремящей сейчас на Донбассе: когда твои родные «мы» вдруг превращаются во враждебные «они» — это гораздо страшнее, чем физическая смерть.
Зато, когда это «мы» вдруг нащупывается — становится легче. Когда «мы» есть, и потери, какими бы чудовищными они ни были, переносятся легче. В Великую Отечественную войну мы потеряли более 20 млн человеческих жизней, многие наши города и села были разрушены и сожжены дотла. Но мы добыли нужную, такую ценную для всех нас Победу. И это, существовавшее внутри нас «мы», помогло нам жить дальше, забыть страшное, восстановиться и идти вперед.
Сегодня, в 2017 году, трудно понять, что же нас, россиян объединяет. Что общего между олигархом и уборщицей, инженером и простым работягой, дагестанцем и тувинцем? И существует ли это общее вообще? Очевидно, что у Дня народного единства пока отсутствует смысловое наполнение. Но в наших с вами силах хотя бы попытаться его отыскать.