Ответ на этот вопрос я попыталась получить на встрече с известным кинокритиком Ириной Павловой, состоявшаяся 12 апреля в библиотеке им. Толстого. Началась она с короткометражной комедии «Время жить, время умирать» - юмористической зарисовки о жизни съемочной площадки. Но фильм показался вымученным, и похоже, не только мне: смеялась над ним лишь сама Павлова да еще пара слушателей. Такая вот ирония: комедия о том, почему у нас «кино — говно», тоже, видимо, не совсем удалась.
Я шла на эту встречу с провинциальной надеждой, что мне расскажут: где-то там, в наших столицах, есть сокровищница настоящего. Расскажут, что и зачем стоит смотреть. Вскроют неведомый пласт. Но чуда не случилось: в зале говорили о фильмах, вполне знакомых массовому зрителю.
Павлова призналась, что, ностальгирует по советским фильмам, где было над чем и посмеяться, и поплакать, и подумать, и при этом реальность они вполне отражали. По этим фильмам и сегодня можно составить представление, как выглядели и чем жили наши реальные бабушки и дедушки. Если же через 20 лет показать молодым людм то, что мы снимаем сейчас – они увидят не реальных людей, а сонмище каких-то злобных упырей.
Поэтому сама Ирина Павлова сегодня отдает предпочтение Голливуду. Хотя и Голливуд уже не тот. «Три билборда на границе Эббинга, Миссури», номинированный в этом году на Оскар, она назвала одним из лучших событий в мировом кино. Но, вопреки ожиданиям, фильм взял всего две награды, уступив главную статуэтку сказке «Форма воды» о любви слепой девушки к ихтиандру.
«История маленького человека больше никого не интересует, - с сожалением отметила Павлова. - Культура вытесняется на периферию - в сериалы, а экраны занимает экшн и спецэффекты. Все больше именитых и талантливых актеров, сценаристов и режиссеров уходят в телевизор».
Да. Но вот взять те же «Три бигборда». Он рефлексивен, ироничен, полон упырей – но не ставит под сомнение ни американское государство, ни здравомыслие и жизнеспособность американского народа. Разве у нас нет историй, чтобы такое снять?
Или «Сделано в Америке» - фильм про агента ЦРУ, который стал наркокурьером — сильно смахивает на наш недавний кокаиновый скандал. Почему мы не позволим себе снять такое же насмешливое, циничное и веселое кино про нашу внешнюю политику?
Беда России в том, что здесь никто не знает запросов зрителей, попыталась объяснить критик. И не изучает их, хотя на Западе этим занимаются давно и системно. У нас же все решает продюсер, полуабстрактный «человек с баблом», генезис эстетических запросов которого – тайна за семью печатями. Иногда случаются попадания, вроде картин о победах в спорте и в космосе — «Легенда №17», «Движение вверх», «Время первых». Но в большинстве своем они повествуют о нашем советском прошлом.
По словам Ирины Павловой, в России есть лишь один более или менее публичный заказчик — Министерство культуры. Но оно никак не контролирует результат. Исторические фильмы - «Викинг», «Коловрат», сериал «Золотая орда»: миллионы освоены, ленты выпущены, достоверности — ноль.
Это, конечно, ответ, но мне он показался неполным.
Мне кажется, причина убожества российских фильмов – в другом: снимать о настоящем у нас нельзя. Табуировано все то, что американцы с легкостью говорят о себе, хотя при этом их фильмы нисколько не угрожают их системе. Помните дело «приморских партизан»? А фотогеничную парочку ультраправых Тихонова и Хасис, застрелившую адвоката Маркелова и журналистку Бабурову? Почему бы не снять боевики об этих историях? Приморская полиция в них выглядит не очень? Так и американская в реальности сплошь рядом не очень выглядит. Но Голливуд решает проблему, вводя в такие истории «правильного» представителя системы – что мешает нам поступать так же?
Мы трусим. Мы боимся правдиво снять даже фильм о Русской весне, стыдливо переименованной в Крымскую. «Крым» Пиманова – это кинематографический позор, обнаживший страх создателей фильма показать роль простых крымчан и севастопольцев в Возвращении.
Зато кино можно использовать как поле политических баталий, проложив линию фронта между «либералами» и «патриотами». В прошлом году их противостояние сконцентрировалось вокруг двух титулованных фильмов — картины «Нелюбовь» Андрея Звягинцева и «Аритмия» Бориса Хлебникова. Поклонники «Нелюбви» называют ее настоящим искусством, а «Аритмию» - фильмом для бедных. Их оппоненты считают «Нелюбовь» чернухой, а «Аритмию» - произведением, емко отображающим реальную жизнь. Но оба фильма — о российской беспросветности, только один ''добрый'', а другой ''злой''.
Может быть поэтому, как призналась Павлова, кино о настоящем в России все глубже уходит в короткий метр. Причина — банальная нехватка денег у тех, кто идет в режиссуру не за кассой или славой, а затем, чтобы высказаться. Эти фильмы никогда не покажут на большом экране, их удел — ютуб. Но на них тратятся последние гонорары, ради них продаются дачи и машины.