Мне они казались существами неземными. Такие кроткие, такие смиренные. Дома у них семьи, дети, хозяйство, в огороде конь не валялся, пожилые родственники... А они все в белом, прямо светятся. И вечно в мыле, ведь реанимация республиканской больницы — это вам не шутки.
Поначалу я удивлялась, что заставляет их, таких нежных, таких тонких и звонких, вставать в четыре утра, топать по пыльным сельским дорогам и в жару, и в холод до автобусной остановки, ехать час-полтора в страшной давке в Симферополь. Сутки не смыкать глаз за 11 тысяч рублей в месяц. Но другой работы в крымских селах нет — ни для них, ни для мужей.
Поэтому эти хрупкие девочки оставляют своих мужчин дома, а сами выходят на смену сутки через сутки, чтобы принести домой живую копейку. Работают медсестрами и санитарками.
В 2014 году я два месяца провела с ними бок о бок — в реанимации двух крупных симферопольских больниц. Поначалу они показались мне неприветливыми: сосредоточенные лица, напряженная линия бровей, деловой взгляд. Но я быстро поняла: их безучастность, почти грубость — это профессиональное. Пациент реанимации для них — лишь тело, болтающееся на краю жизни. На сантименты времени нет — и так к концу смены все валятся с ног.
Позже мы подружились, пили чай вечерами, беседовали за жизнь, шутили. Но в первое время было «весело»: то меня сутками забывали покормить, то давали лошадиную дозу мочегонного и исчезали по боксам других пациентов. Временами я ныла от боли и кричала им «девочки», но никто не отзывался.
Но вы верите, зла на их равнодушие не было. Я не могла злиться на эти искренние глаза, на детские затылки, с торчащими из-под белых шапочек завитушками волос, на нежные руки, поддерживавшие меня во время самых болезненных манипуляций и кормивших кашей с ложечки.
Да и не было этого равнодушия. Была только страшная, нечеловеческая усталость. Я видела как им тяжело: перевернуть, помыть, поставить капельницы и сделать уколы, выслушать наставления докторов. На каждую — по шесть пациентов, большая часть из которых, простите за правду, «овощи». Таких даже накормить непросто: специальную смесь нужно вводить через зонд. У тех, кто на ИВЛ, несколько раз в сутки просанировать трубки трахеостомы, тем, кто не держит давление — поменять шприцы с гормонами. И все это надо сделать вовремя, иначе пациент ''уйдет''.
Они рассказывали мне о своей нелегкой жизни, а я удивлялась: да они же просто голодные. Нищие. Угощала их то бананами, то первой апрельской клубникой. В меня от болезни не лезло, а они принимали с благодарностью, хотя я видела, какое это унижение.
В один из дней, когда я уже совсем было впала в отчаяние и оплакивала свою будущую инвалидность, они ворвались ко мне в бокс. Шумные, яркие. Включили свою музыку — какую-то невообразимую попсу, стащили меня за плечи с кровати — так, чтобы голова повисла в воздухе, и стали мыть волосы. Впервые за два месяца. Я сопротивлялась, умоляла «не надо», но они шутили и веселились, а потом сбегали в соседний корпус, в другое отделение, и принесли фен. Делали укладку, приговаривая, что я красавица, и все у меня еще впереди. Происходило все это в полночь, и им было не лень, хотя в реанимации новый день начинается рано — в четыре утра, когда санитарки приходят мыть полы, протирать пыль и менять постельное белье.
И я встала. На следующий же день встала. А до этого два месяца не могла — тяжелая травма позвоночника на время лишила меня ног. Операция прошла успешно, но врачи не разрешали подниматься, говорили, что не готова. Именно вера моих медсестричек и санитарок, моих заботливых спасительниц вселила в меня надежду, что я все еще смогу.
Сейчас средний и младший медицинский персонал в российских больницах сокращают, нагрузки увеличивают. 80 пациентов на одну медсестру в отделении – даже в детской больнице уже не редкость. Разве можно при таких нагрузках говорить о хорошем уходе? А об ответственном подходе к работе, исключающем случайную ошибку или халатность?
К сожалению, нечеловеческие условия труда порождают нечеловеческое отношение. Да и как по-другому, если пациент в нашей медицине — лишь элемент статистики. Но это тупик.
Чем меньше мы будем уважать, ценить и поддерживать медсестер и санитаров, тем чаще будем терять пациентов. Ведь еще опыт Флоренс Найтингейл показал: хороший уход увеличивает выживаемость в условиях полевой медицины на 20%.
12 мая весь мир отмечает день медицинской сестры. Поздравляем всех причастных с этим праздником. Спасибо вам за ваш труд, без вас мы не выжили.