Самой большой ошибкой на новом этапе моей жизни стал невнятный ответ на вопрос работодателя при переезде из Новосибирска в Крым:
- Где жить там хочешь?
- Ну… Наверное, в Севастополе.
- Не, это деревня. Вся жизнь в Симферополе.
Поверив тогда в «деревню», я обидела тебя, город души моей, еще не познакомившись толком с тобой. И вот уже двенадцать месяцев я живу с осознанием этой ошибки, пытаясь исправить её последствия. Этот текст – моё признание в любви Севастополю.
Я сразу же поняла, что когда-то очень давно здесь родилась. И сейчас просто вернулась к истокам. Севастополь либо принимает сразу, либо не принимает совсем. Город с гордым прошлым, настоящим и будущим, он прочно держит оборону от пришлого и наносного.
Сейчас ему очень сложно. Как журналист я вижу, какое здесь активное информационное поле, как насыщено оно фактурными событиями, и насколько разноформатны здесь основные спикеры. Как пиарщик я вижу, сколько возможностей упущено, и сколько еще есть перспектив у города. Как общительный человек, постоянно контактируя с севастопольцами, я понимаю, как они устали от всей этой чехарды мнений и разногласий. Пресытились. Город-чайка хочет полёта, свободного и красивого.
Может ли кто-то дать ему эту возможность? Честно, не знаю. Севастополь уникален тем, что он настолько трепетно и болезненно относится к собственной аутентичности, что примет в лидеры только своего. Своего душой и созвучностью. Свой может и не быть исконным севастопольцем. Но любить город он должен. И болеть им. «Да у них там у всех пуля до сих пор в голове – постоянно свой Севастополь от кого-то защищают», - прозвучало как-то в качестве аргумента против моей симпатии к белоснежному форпосту. По мне так иначе и быть не должно. Потому что именно на этом городе лежала многовековая ответственность за побережье, и она заложена в ментальность его жителей.
Назвать Севастополь «деревней» может только самый равнодушный к понятиям чести и благородства человек. Под официальным «город федерального значения» скрывается его самодостаточность, его мощный военный и производственный костяк, его интеллигентность до девятого колена, и его способность радостно принимать новое и современное. И лидерами в нём будут не те, кого дежурно уполномочивают на эту роль государственные структуры, а те, кто искренне способен прочувствовать солёное дыхание Севастополя и его окрестностей. И задышать в такт с городом.
Мы встречаемся лично почти каждые выходные. Из Симферополя электричкой, через шесть легендарных туннелей, мимо знаковых мест, о которых с каждым разом всё больше и больше стараешься нарыть информации. Севастополь неистощим на неё, кстати. Обязательно дойти до места Силы, до Херсонеса. И не главное здесь храм, купель крещения или колокол.
Главное – дух. Херсонеситы знали толк в геолокации. Здесь дышится просторно и вольно. И время здесь разбивается о скалы вроссыпь, так же, как хрусталь прибрежных волн. В Севастополе легко находить по двадцать-тридцать тысяч шагов ежедневно, невзирая на его пересечённый ландшафт. Не придерживаясь каких-либо маршрутов, ты просто бодро топай по ступенькам вверх-вниз, по пригоркам и ложбинам, мимо бухт и парков. Помолчи, поброди в тишине Братского мемориального некрополя и Кладбища Коммунаров, найди знакомые имена прославленных героев-кораблей и героев-людей, вспомни их. Пройди по ослепительно-белой Большой Морской, напитываясь ароматом цветущей акации. И снова вверх-вниз. Севастополь – удивительный. Здесь море видно почти с любой точки города. А вода, тем более, солёная, смывает всю нечисть и с борта корабля, и с души человека.
Севастопольский пульс очень легко отследить в тематических группах соцсетей. И аритмия точно не грозит этому городу. Он активный. А значит – живой. Кому-то такая активность не нравится. Но только в Севастополе я не чувствую свойственной большинству крымских городов курортной праздной неги, и это по-сибирски мне созвучно.
В первую же встречу я распахнула ему свою душу и сердце. Город-чайка ответил мне взаимностью. И пусть мы пока не вместе – такое бывает – я молюсь за Севастополь и его улыбчивых горожан. Лети высоко.
