В начале августа 2018 года над детским центром медицинской реабилитации, где регулярно проходят лечение дети с неврологическими, психическими, соматическими и ортопедическими заболеваниями, нависла угроза закрытия. Экс-глава (ныне замглавы) горздрава Антон Бахлыков обвинил врачей центра в том, что они занимаются лечением «не тех пациентов». Речь шла о детях со специфическими нарушениями речевых функций — дизартрией, реабилитацией которых занималось психоневрологическое отделение.
Чиновники горздрава посчитали, что диагноз «дизартрия» - не самостоятельное заболевание, а лишь симптом, сопутствующий неврологическим патологиям. Поэтому лечащим врачом у таких детей должен быть не психиатр, а невролог. Может и правильно, скажет обыватель, у которого само понятие «психиатрия» ассоциируется с чем-то нехорошим. Но фактически за обвинительными заявлениями крылось банальное желание сэкономить на детях. Дело в том, что центр работает за счет смешанного финансирования: часть денег поступает из территориального фонда ОМС (по неврологическим, ортопедическим и соматическим случаям), а часть – по психиатрии – из городского бюджета.
Психические заболевания, как туберкулез или ВИЧ, считаются в России особо сложными и опасными диагнозами, на лечение которых нужны огромные средства. Именно поэтому их финансирование переложили на бюджеты. Но на деле региональные чиновники постоянно экономят на таких больных.
В июле горздрав окончательно отказал центру реабилитации в утверждении госзадания на 2018 год. В начале года медики планировали провести реабилитацию 411 пациентов с психическими нарушениями, но в марте им одобрили лишь 240 случаев, пообещав, что в июле, после пересмотра регионального бюджета, эти цифры будут расширены. Однако этого не случилось, и центр был вынужден закрыть прием пациентов в психоневрологическое отделение, так как госзадание было выполнено за полгода: вместо 240 пациентов центр принял 266 детей.
Дальше — больше. Бахлыков подтвердил слухи о закрытии центра, ходившие по городу еще с весны. Он анонсировал передачу здания, в котором работает центр, департаменту образования Севастополя — для размещения в нем детского сада. Строение, в котором много лет работал пульмонологический санаторий для детей «Теремок», а после оптимизации — многопрофильный реабилитационный центр, было построено в начале 70-х годов по проекту детского сада. Поэтому перепрофилировать его в дошкольное учреждение не составит труда.
Но куда при этом деваться маленьким инвалидам? Чиновники задумали перевести неврологическое и соматическое отделения на детский комплекс, в больницу – туда, где медикам стационара не до реабилитации, они вплотную занимаются лечением острых состояний. Там тоже планируют открыть реабилитационное отделение, но для более «тяжелых» детей. К тому же на комплексе нет достаточных площадей.
Все эти новости вызвали в городе огромный резонанс. В дело вмешались федеральные эксперты, общественники, ОНФ. В итоге Бахлыков вынужден был пообещать, что центр останется на своем месте до конца 2019 года.
Однако радость оказалась с гнильцой. Да, центр не закроют и оставят в том же здании, но сможет ли он принимать детей? Ведь в середине августа медучреждение было обезглавлено – Бахлыков уволил главврача центра Игоря Зарайского, пытавшегося любыми путями защитить свое детище, а теперь в центре начались сокращения.
Уведомления о сокращениях уже вручили двум санитаркам (их перевели в уборщицы), логопеду-дефектологу, зав отделением патологии речи Елене Фоменко (ей предложили работать просто дефектологом) и единственному педиатру высшей категории в центре Ларисе Халимон. Правда, взамен сокращенных должностей в центре ввели новые: одну ставку медицинского психолога и полставки невролога.
Как рассказала «Примечаниям» Халимон, уведомление ей вручили без номера приказа. При этом показать штатное расписание отказались, сославшись на то, что оно еще окончательно не утверждено.
«Пришла ко мне кадровик в конце рабочего дня, в субботу, во время моего дежурства, - говорит педиатр. - У нее в этот день было нерабочее время. Дала бумагу: «Подпишите». Я говорю: «Дайте хоть прочитаю. Сокращают? Как, за что?» Мне ничего не объяснили. По закону у меня приоритет. Во всем центре только у меня и у начмеда высшая категория. Но начмед — это административный работник. Причем согласно приказу 1705н от 29.12.2012 Минздрава РФ «О порядке организации медребилитации» одна ставка начмеда положена на 200 и более коек, а у нас всего 77».
В уведомлении, которое вручили Ларисе Халимон, указано, что педиатра увольняют в связи с «отсутствием объемов по оказанию помощи при расстройствах речи». Взамен врачу высшей категории предложили 0,5 ставки невролога, одну ставку медицинского психолога, одну ставку палатной медсестры и одну – санитарки. Все эти должности врачу-педиатру не подходят, поэтому ей придется уволиться из центра.
Лариса Халимон уверена, что на самом деле ее увольняют за излишнюю «разговорчивость» и нежелание терпеть произвол со стороны начальства. Инициатива увольнения, считает педиатр, исходит от начмеда центра Ларисы Твердохлеб, которая сейчас исполняет обязанности главврача. Халимон не раз указывала начмеду на ошибки и несоответствия в медицинской документации В частности, это касалось той самой «дизартрии», к которой придрался глава горздрава Бахлыков.
«Поступающим в психоневрологическое отделение детям выставлялся диагноз дизартрия, - поясняет Халимон. - Даже тем, у кого в карте стоит другой диагноз психиатрического профиля. Причем выставлялась дизартрия псевдобульбарной формы. Такой диагноз можно поставить только после полноценного инструментального обследования, которое в условиях центра провести невозможно. То есть диагноз детям выставлялся формально».
Халимон уверяет, что все эти «приписки» делались по настоянию начмеда. Зачем, врач не знает. Возможно, таким образом решались вопросы финансирования. А может и наоборот, учреждение подводилось под скандал с лечением «не тех детей», который должен привести к закрытию реабилитационного центра, предполагает педиатр. Кроме того,
если бы в картах писали реальный психиатрический диагноз ребенка, то всем, работающим с ним специалистам, была бы положена надбавка в 25% - и врачам, и медсестрам, и логопедам с психологами.
Второй причиной сокращения могло стать обращение сотрудников центра, составленное на прошлой неделе.
«На прошлой неделе, за два дня до сокращения, мы провели собрание коллектива, где подняли вопрос о стимулирующих выплатах, которые нам перестали платить в мае, - говорит Халимон. - Кроме того, с июля нам перестали платить за стаж и категорию. В прошлом году мы уже сталкивались с такой ситуацией, писали обращения начальству, где просили разъяснить нам, критерии, по которым нам начисляются вознаграждения за интенсивный труд и выполнение объемов. Но нам не ответили. И не платили стимулирующие до конца 2017 года. В этом году ситуация с невыплатами повторилась».
Сотрудники центра составили коллективное письмо на имя ио главврача Твердохлеб. В нем они так же, как и в прошлом году, попросили разъяснить, какие на этот год установлены плановые показатели и каким образом начисляются стимулирующие. А на следующий день Лариса Халимон получила уведомление о сокращении.
Пока педиатр находится в отпуске и формально еще не уволена. Врач собирается бороться за свои трудовые права и уже составила жалобы в контролирующие органы. Она подчеркивает, что ранее вице-губернатор Севастополя Юрий Кривов, курирующий социальную сферу, заявлял в СМИ, что при необходимости сокращения будут только среди административно-управленческого персонала. А лечебные отделения центра нужно, наоборот, расширять – обеспечить новым оборудованием и квалифицированными кадрами.
Дозвониться исполняющей обязанности главного врача центра Ларисе Твердохлеб за комментарием «Примечаниям» не удалось.
Происходящее в центре весьма типично и симптоматично.
Трудовое законодательство становится инструментом сверхэксплуатации. Это в советские времена человек, устраиваясь на работу, знал, что его трудовые права надежно защищены, а кадровик и главный бухгалтер — главные стражи их соблюдения. Теперь кадровик и бухгалтер — враги рядового сотрудника.
Они досконально знают все лазейки трудового кодекса: как сэкономить, как уволить или сократить, как урезать отпуск или «забыть» о льготах. И каждому, кто пытается задавать вопросы, они с нескрываемым презрением говорят: изучайте закон.
С теми же, кто нашел в себе силы закон изучить, работодатели борются всеми возможными методами. Весной 2018 года подобный скандал разразился на севастопольской скорой помощи. Когда главврач объявил о сокращении должностей заведующих подстанциями, некоторые сотрудники в открытую заявили о многочисленных нарушениях со стороны администрации. Это урезание «ночных», колесных и выплат за вредность, постоянные переработки, снижение окладов.
Заговорить об этом скоровики решились только перед увольнением, и понятно почему: большинство из тех, кто общался тогда с журналистами, уже уволены. Кого-то, как и обещали, сократили, кто-то ушел сам, не выдержав фрустрации.
Все это может показаться мелким: обычный трудовые конфликты, которые случаются на любом предприятии. Если бы это не касалось нас, пациентов. В том-то и ужас катящейся по стране оптимизации: на бумаге показатели качества и доступности растут, количество медучреждений соответствует численности населения и даже открываются новые. Но работать в больницах, поликлиниках, ФАПах и на «скорой» некому. И детский реабилитационный центр, в котором ежегодно лечились около 2 тыс севастопольских детей, рискует пополнить ряды учреждений, куда невозможно «записаться». Уже сейчас очередь на лечение — в несколько сотен пациентов. Какой она станет после сокращений?