Губернатор поневоле

Когда в прошлом году конфликт между губернатором Дмитрием Овсянниковым и Законодательным собранием только разгорался, я, признаться, не предполагал, что по уровню своей остроты он превзойдет столкновение того же ЗакСа с предыдущим градоначальником Сергеем Меняйло.

Я хорошо помню роковой для всей нашей истории 2015 год, и то напряжение, которое было тогда в городе. Прежде всего, уже находился под домашним арестом один из руководителей избирательной кампании «команды Чалого», и было непонятно, не является ли этот арест частью кампании шантажа против непослушных депутатов. Затем пошла мощная пропагандистская атака против «чаловцев» в различных региональных и федеральных СМИ, где говорилось, что Чалый – это почти что Навальный и того хуже, и нельзя исключить, что как привел он Севастополь в «родную гавань», так и уведет его обратно.

Но была и контркампания, в которой, надо признать, может быть, единственный раз за все время объединились консервативные «Известия» и либеральная «Новая газета». Бывший губернатор был просто идеальным воплощением такого унтер-пришибеевского стиля политики, повсеместного утверждения которого на пепелище «Русской весны» тогда одинаково опасались и либералы, и консерваторы.

Тем более мощной была атака в защиту Меняйло со стороны профессиональных лоялистов, которые также придавали этому конфликту идеологический подтекст – в духе печально известных заявлений императора Николая II при восшествии на престол: «Оставьте ваши бессмысленные мечтания». В смысле «оставьте» надежды на развитие в России местного самоуправления и расширение прав представительных органов власти.

В итоге, лоялисты были посрамлены, и президент России летом 2016 года «повысил» Меняйло, отправив его полпредом в Сибирь. Губернатором был назначен «молодой технократ» Дмитрий Овсянников, которого называли ставленником Ростеха.

Всматриваясь в тот старый конфликт, пытаешься увидеть в нем скрытые предпосылки нового.

Что случилось в 2015 году такого, что породило год 2018?

Меняйло представлял понятный психологический тип человека, который в сложной политической ситуации всегда делает ставку на самого сильного игрока.

Кто представлялся ему самым сильным игроком во всей крымской истории?

Очевидно, что им был тогдашний полпред в Крыму Олег Белавенцев, который чувствовал себя практически хозяином всего своего округа, потому что сумел выстроить здесь прекрасные отношения со всеми игроками, кроме Алексея Чалого. Поэтому-то он мог быть спокоен, что никто не потребует возвращения городу аэропорта Бельбек, никто не начнет ругаться с полезными украинскими застройщиками, никто не оспорит амбиции «Ночных волков», дружащих с Министерством обороны. Все будет хорошо.

Чалый с депутатами казался какой-то непонятной «занозой» в крымской ноге, которую, представлялось, будет несложно выдернуть, если немного поднажать.

Но ситуация развернулась по другому, причем для всех игроков.

Пришел новый губернатор, психологический портрет которого написать гораздо сложнее. Он начал конфликтовать со всеми сразу, причем не испытывая по этому поводу каких-то особых комплексов. Вначале – с крымскими соседями, начав все-таки спор по поводу аэропорта, потом с Контрольно-счетной палатой Заксобрания, потом с самим Заксобранием, потом с прокурором города Игорем Шевченко, потом с назначенным им самим главой Корпорации развития Олегом Николаевым, потом – с местным бизнесом, потом – с местными журналистами.

В отличие от Меняйло, у Овсянникова в городе и за его пределами нет никакой серьезной медиа и пиар-поддержки, он просто не работает с журналистами, от оппозиционных он бегает, а своих толком не создает. За него воюют только пара абсолютно скандальных медиа-ресурсов, созданных на деньги хорошо известных всему городу застройщиков.

Он открыто оскорбляет спикера ЗС Екатерину Алтабаеву (чего, кстати, не позволял себе Меняйло), обращается с иском на нее в местный суд, суд иск отклоняет, губернатор рассказывает на пресс-конференции о своей юридической победе.

Губернатор ведет себя так отважно, что создается впечатление, будто именно он и есть тайный кандидат в преемники президента, или, как минимум, его близкий родственник.

Но все, кто лучше меня знаком с кремлевскими раскладами, утверждает, что ничего подобного нет, и никакой особой поддержкой Овсянников в Москве не пользуется.

По поведению губернатора видна его обидчивость, мстительность и полное нежелание идти на компромисс с оппонентами. Но все это не объясняет его поведения, которое из Москвы выглядит чуть ли не самоубийственным. Меняйло хотя бы создавал себе имидж верного солдата президента, выполняющего его волю.

Овсянников может спокойно игнорировать поручения президента (и таких органов, как Совбез) и не обращать никакого внимания на его слова: что в отношении урочища Ласпи, что по поводу закрываемого им ТРЦ «Муссон», что по поводу утверждения Генплана города.

Смена Меняйло на Овсянникова, полагаю, была очень знаковым событием. Оно отражает отношение целого сегмента правящей российской элиты к «Русской весне», важнейшим событием которой стало возвращение Севастополя. Я не хочу возводить напраслину на лично мне не знакомого губернатора, но чисто внешне он производит впечатление человека, который воспринимает приход на свою должность как служебное наказание. Как назначение в опасный со всех точек зрения регион, мало того, что находящийся под особыми западными санкциями, так еще и супер-конфликтный и слишком привлекательный для критически настроенных медиа.

Это не только ситуация конкретно Севастополя - все, что так или иначе связано с событиями 2014 года, несет в себе огромный риск для репутации любого чиновника, особенно молодого, который все-таки нацелен на карьерный рост, а не на досрочную отставку с последующей невозможностью выехать за рубеж. Из газеты «Известий», из газеты, наиболее искренне и горячо поддержавшей «Русскую весну», в том же 2016 году было сделано какое-то пресно нейтральное, лояльно-безыдейное издание. Телеканал «Царьград» перешел на положение интернет-ресурса. Телеканал Lifenews, показывавший сводки с фронтов донбасской войны, просто прекратил свое существование.

Севастополь, конечно, не закроешь, как телеканал, но если бы это было только возможно, губернатор с хорошими карьерными перспективами наверняка попытался бы это сделать.

И мне кажется, что если искать в действиях губернатора какой-то рациональный смысл, помимо личной выгоды, в чем его обвиняют оппоненты и о чем я не могу утверждать без знания дела, то смысл этот состоит в отчаянном желании добиться от президента почетной отставки.

В конце концов, у его предшественника это получилось и получилось блестяще.

Что для этого нужно? Поругаться с Алексеем Чалым. Это обязательное условие, но, увы, уже недостаточное. Хорошо – тогда нужно поругаться с прокурором города. Этого тоже оказалось мало. Тогда – отличная идея закрыть популярный в городе торгово-развлекательный центр и вызвать к себе ненависть местного бизнес-сообщества, да еще горожан, отдававших своих детей в этот центр заниматься баскетболом и другими спортивными играми. И это не помогает. Тогда нужно забросать местные суды асбурдными исками, или еще лучше – к 25-летию разгона Верховного совета напомнить об этом явно неприятном для верховной власти событии угрозой роспуска Заксобрания.

Если мы будем исходить из гипотезы, что главная задача губернатора – это с почетом уйти на теплое место какого-нибудь дальневосточного или центрально-российского полпреда - все его поступки станут объяснимы и понятны. И виной тому не его персональные недостатки – перед нами просто выражение корпоративной ментальности «молодых технократов», полагающих, что нынешнее противостояние с Западом не надолго, и кончится все рано или поздно каким-нибудь постыдным «брестским миром».

И в этот сложный период нужно постараться не повредить своей будущей карьере. Большая часть которой, как они надеются, пройдет при режиме, который если и не отдаст Крым обратно, то будет считать события 2014 года той самой «ошибкой», что оказалась хуже, чем «преступление».

Проблема только в том, что центральная власть, кажется, уже настолько раздражена на губернатора Овсянникова, что абсолютно не намерена следовать его пожеланиям и убирать его с «токсичного» места несения службы.

В этом смысле прежний губернатор нечаянно оказался гораздо умнее, он всеми силами показывал, что готов выполнить любой приказ главнокомандующего и был отправлен фактически в дембель. Думаю, что Овсянникову до дембеля еще далеко, а, следовательно, город еще будет бурлить, оппоненты будут требовать отставки губернатора, не сознавая, что своими требованиями они реализуют самое сокровенное его желание.