Фото масштабного строительства в монастыре Святой Анастасии у села Предущельное Бахчисарайского района взорвали соцсети.
В соцсетях насельников скита обвиняют в варварском отношении к природе и коммерческом использовании религии. По какому праву монахи ведут столь масштабное строительство у памятника федерального значения «Пещерный монастырь Качи-Кальон» VIII-XIX веков? И есть ли у них на это документы?
В монастыре живет всего пятеро монахов и несколько послушников — по данным сайта монастыря, всего 10 человек. Зачем им такие огромные пространства?
Строительство кажется людям небезопасным: на сводах одной из огромных ниш в скале видна большая трещина. Люди боятся, что работы приведут к обрушению всего скального массива.
Все началось с деревянного крестаИсследователи считают, что монастырь в ущелье близ пещерного города Качи-Кальон возник примерно в VIII-IX вв., период иконоборчества. Здесь, вдали от крупных торговых путей, на «окраине обитаемого мира» жили христиане, бежавшие из Византии, где шла борьба не только с иконопочитателями, но и с монастырями.
Скит просуществовал около тысячи лет, до 1778 года. Во время очередной русско-турецкой войны царица Екатерина II предложила крымским христианам добровольно переселиться в степи Приазовья. Так опустели древние обители – Свято-Успенский монастырь в ущелье Мариамполь близ Бахчисарая и скит Святой Анастасии под Качи-Кальоном.
Пещеры Качи-Кальона, фото qrim.org
В 1850 году монастырь возродился вновь. Источник в гроте Качи-Кальона стал местом паломничества – его считали целебным.
Монахи восстановили церковь, возобновили богослужения, построили новый храм у дороги в честь Святой Анастасии.
В 1921 году монастырь снова закрыли и долгое время он был интересен лишь редким туристам. От былых времен здесь оставалось множество искусственных пещер, террасы, лестницы. Внутри помещений хорошо были видны надписи на греческом и резные кресты на камнях.
Новая история обители началась в 2005 году с деревянного креста на камне. Первым в скит пришел иеромонах Дорофей из числа братии Бахчисарайского Свято-Успенского мужского монастыря. Это был воистину отшельнический подвиг: насельники жили в землянках, ходили за водой 1,5 км с канистрой за спиной, таскали в гору стройматериалы. Об этом периоде красноречиво рассказывают фотографии, представленные в печатном альбоме, продающемся в монастырской лавке за 350 рублей.
Постепенно монастырь рос, расширялся, храмы восстанавливались. В скит на богослужение потянулись богомольцы, образовалась община.
Вид на Качи-Кальон с трассы Бахчисарай-Синапное, слева — подъем к скиту Святой Анастасии, фото: qrim.org
Но популярным монастырь стал позже, когда по миру поползла слава об уникальном бисерном храме, оборудованном в штольне, где в середине прошлого века добывали камень.
Так обитель выглядела в начале 2010-х годов, фото: qrim.org
Штольня эта как нельзя лучше подходила для храма, но пористый известняк ее сводов долго хранит влагу, поэтому расписать храм не было возможности. Игумен монастыря, отец Дорофей, художник по образованию, нашел выход: украсил стены бисером и камнями, а под потолком повесил сотни лампад.
Храм стал походить скорее на буддийский, чем на христианский. Но именно эта экзотика и привлекла в скит тысячи людей: от набожных паломников до зевак.
Монастырь до январского пожара 2018 года, уничтожившего половину строений. Фото: ajushka.livejournal.com, 2016 год
Территория монастыря в 2016 году, Фото: ajushka.livejournal.com, 2016 год
«Строим на то, что бабушки пожертвуют»В будний ноябрьский день на подъеме к монастырю пустынно. Паломников нет. Привычную тишину разрывает лязг металла и звуки отбойного молотка. У огромной ниши, которая вскоре превратиться в многоэтажную трапезную, крутятся два огромных экскаватора. Один работает внутри пещеры, другой грузит каменное крошево в кузов КамАЗа.
Территория монастыря расширяется день ото дня
Ниша для будущей многоэтажной трапезной
В этой нише будет новый храм
На противоположной стороне тропы, ведущей в монастырь, трое мужчин возятся с каменной кладкой. Спрашиваем, кто может рассказать о подробностях строительства — все ссылаются на недостаток полномочий. Советуют найти «прораба Саню».
Прораб Саня беседовать с журналистами тоже отказывается. Говорит, что занимается исключительно текущими процессами, и о том, что будет построено в конечном итоге, не знает. Отправляет нас к отцу Дамаскину, заму настоятеля. Самого игумена Дорофея в монастыре нет — уехал по делам в Симферополь.
Дамаскин подозрителен — до нас на месте уже побывали две съемочные группы. На самый каверзный вопрос: «Есть ли документы на строительство?», он тоже не ответил. Перенаправил к отцу Исидору, своеобразному «пресс-секретарю» обители — он давал интервью всем, кто приезжал в скит до нас.
Нет больше зелени, вокруг лишь камни и строительная пыль
В двух больших нишах будет построен новый храм и трапезная на несколько сотен человек, говорит Исидор. Сейчас за обеденным столом в монастыре ежедневно собирается около 60 человек, включая рабочих. По праздникам их число вырастает до 200. Размещать трапезников негде, летом их кормят на улице, зимой просто раздают тарелки, и люди ютятся, где придется, едят на подоконниках.
Новый храм монастырю тоже нужен — в небольшой пещерный бисерный по престольным праздникам все желающие не помещаются.
Под территорией монастыря идут коммуникации — на глубине 3 метров под землей проложена пластиковая труба
Три стены и потолок храма и трапезной образуют пещерные своды, четвертую стену возведут снаружи, этажи разделят перекрытиями. Насколько безопасной будет такая постройка, монах обсуждать не хочет. Мы показали ему фото с большой потолочной трещиной. «Эта трещина здесь сотни лет», — отмахнулся Исидор.
В глубине будущего храма видна большая скальная трещина
Монах сетует, что никакой поддержки со стороны государства или общественных грантов у монастыря нет. В январе 2018 года в обители случился пожар, уничтоживший почти половину построек: котельную, трапезную, церковную лавку, мастерские. Насельники кинули клич о сборе пожертвований. Откликнулся и простой люд, и бизнес. Например, значительную часть средств на проводимые сейчас работы дал Бахчисарайский цементный завод.
Строители тоже пошли навстречу. По словам Исидора, рабочие берут по минимальным расценкам.
Территория монастыря напоминает отвал карьеров
«Эти работы, они же очень дорогие? — задаем вопрос Исидору. — Это же десятки миллионов стоит». В ответ монах лишь согласно кивает головой.
На вопрос о законности стройки и наличии проекта Исидор отвечать не хочет. Мнется. «Все документы у настоятеля, — говорит он неуверенно. Были там какие-то архитекторы, что-то считали, рисовали». Похоже, если бумаги существуют, в натуре их никто не видел.
Об этом говорится и в сюжете канала «Крым24»: законность стройки в скалах Качи-Кальона проверяет Минэкологии и Стройнадзор Крыма.
Чиновники должны выяснить, безопасны ли новые строения для людей, природы и памятника культурного наследия Качи-Кальон. Министр экологии и природных ресурсов Крыма Геннадий Нараев утверждает, что в его ведомство документы не поступали — проект экспертизу не проходил.
На территории монастыря — огромная куча дерева. Доски, спиленные стволы. Монахи уверяют, что ни одного живого растения они не тронули, а лишь собирали в окрестном лесу сухостой
Монастырь уже оштрафован, сообщает «Крым24», на 2 тыс. рублей за несанкционированную свалку отходов. Также проверяющие насчитали более 5 млн рублей ущерба от вырубки деревьев.
«Нас в чем только не обвиняют, — говорит Исидор. — В том, что скалы рушим, деревья вырубаем». По словам монаха, территория скита не входит в ООПТ. Это подтверждает и кадастровая карта.
Земля под монастырем относится к лесному фонду с целевым назначением «осуществление религиозной деятельности».
По закону капитальное строительство на землях лесного фонда запрещено. Но тут возникает правовая коллизия: выемка камня из скалы — не совсем строительство. Эти работы могут квалифицировать как разработку недр, что тоже ограничено законом.
— Вы строите это под туристов? — спрашиваем у Исидора.
—Туристов в монастыре мы не очень приветствуем, — говорит монах. — Но люди идут в храм, мы не можем им запретить.
Своего подсобного хозяйства у монастыря нет. «Держали раньше коров. Но пришлось продать — не получилось», — сдержано поясняет монах. Видимо, все свободное время насельники тратят на бисерное рукоделие, невероятно популярное у туристов.
Раньше, до случившегося в этом году пожара, для паломников работала двухэтажная лавка.
Двухэтажная лавка сгорела в январе 2018, фото: skitanastasii.church.ua
Теперь ее размеры куда скромнее — один строительный вагончик.
Здесь продают иконы в бисерных окладах, лампадки, крестики из бусин, монастырский квас, вино, мыло ручной варки. Цены на монастырское рукоделие разные: от нескольких сотен до десятков тысяч рублей.
Напоследок заходим в знаменитый бисерный храм.
В бисерном храме, фото: Тихон Синицын
В темноте грота аляповатые лампадки и усеянные бисером иконы уже не кажутся таким кичем. Вместе они образуют богато убранный, сверкающий свод. Что-то подобное испытываешь в карстовой пещере: под светом фонаря влажные сталактиты и сталагмиты переливаются как драгоценные камни, но стоит лишь извлечь кусочек на поверхность, магия исчезает — на ладони оказывается обычный грязный камень.
Эмоции, которые вызывает этот храм, настолько сильны, что весь пафос правдоискательства, с которым мы приехали в монастырь, тут же улетучивается.
Фото: Тихон Синицын
Мы четко понимаем, что это уникальное творение рук человеческих можно создать, наверное, только в условиях монастыря. Или тюрьмы — между рукоделием монахов и зеков много общего. В миру такое искусство не выживет: за него никто не будет платить.
Но извиняет ли рукоделие монахов строительное самоуправство? Ведь государство благоволит церкви, и получить нужные документы монахам было бы куда проще, чем рядовым гражданам.
Вид с территории монастыря в сторону Качинской долины
Как решают подобные коллизии застройщики, возводящие апартаменты в парках и на побережье, всем хорошо известно. Но есть ли у монастыря ресурсы, чтобы договориться с властями или оплатить многомиллионные штрафы? Или богобоязненные чиновники решат в конце концов, что монахов нужно «понять и простить»?