Как уже писали «Примечания», брак Иванца распался из-за супружеской измены. По словам Дмитрия, Марина – бывшая жена, забеременев от другого мужчины, пыталась доказать, что третий ребенок также его. Тест ДНК подтвердил подозрения Дмитрия. После развода он помогал детям и платил алименты. Но, услышав слова сына, что тот «больше не хочет жить», забрал детей к себе.
История банальная, и в то же время нетипичная. В отличие от многих современных отцов, Дмитрий не побоялся воспитывать детей в одиночку. 9-летний Константин и 5-летняя Анна (имена детей изменены) переехали из Нижнегорского в Октябрьское. Теперь Иванец опасается, что бывшая супруга заберет детей силой. Пока она пытается вернуть детей через суд - и отсудить часть дома, приобретенного мужем в период брака. Но дети живут с отцом и отказываются идти на контакт с матерью.
Все вокруг твердят Дмитрию, что, добиваясь права воспитывать своих детей, он вступил в борьбу с системой. Ведь он – мужчина, а оставлять детей мужьям в нашей судебной практике не принято.
Кстати, суд Марину уже поддержал: еще летом судья одобрила ходатайство об определении места проживания детей с мамой. Несмотря ни на что.
По словам Дмитрия, бывшая жена вспомнила о детях лишь после того, как он перестал платить ей алименты – ведь дети проживают с ним. Практически сразу после этого мать наведалась в школу и силой пыталась забрать Костю с уроков. Натиск женщины оказался столь сильным, что мальчик описался. Ребенок просил маму оставить его в покое.
Марина отступила, но как выяснилось, только на время. Женщина поспешила вернуть себе право на получение алиментов. «Стало это возможным, так как она предоставила приставам исполнительный лист, указав, что дети проживают с ней. Мне же приставы сообщили, что пока не будет окончательного решения суда, я обязан платить алименты Марине. Я подал иск в суд, но его приостановили», — пояснил Дмитрий.
С осени Марина, проживая без детей, получает по 9 тысяч рублей, которые вычитают из зарплаты ее экс-супруга. Но успокоило ее это ненадолго: женщине перестали платить социальные пособия на детей.
«Она получала около 7 тысяч рублей ежемесячно: выплаты по уходу за детьми. В ноябре мне не позвонили из соцслужбы Нижнегорского, спросили, с кем проживают дети, – вспоминает Дмитрий. — Сказал, что со мной. Они перестали платить ей пособия, а также насчитали долг - 40 тысяч рублей за то время, которое она получила деньги на детей, хотя сама с ними не жила. После этого Марина явилась в Октябрьское с приставами, но я не отдал детей, так как дети просили меня этого не делать».
Дмитрий уверяет, что за девять месяцев борьбы за детей, бывшая жена устраивала визиты только в присутствии приставов и на нормальный диалог не шла. При этом даже гостинцев детям не привозила, говорит Дмитрий. «Марина делала все, чтобы просто зафиксировать свой приезд в присутствии официальной стороны», - уверяет Иванец.
«Однажды во время ее визита она пыталась догнать убегающего от нее в подъезд сына и придавила ему входной дверью пальцы. Когда я взял ребенка на руки, она меня при приставах удалила кулаком в лицо.
Мы вызвали полицию и на Марину составили административный протокол о нанесении побоев мне и ребенку», — рассказывает подробности одного из приездов супруги Дмитрий.
После у Кости была истерика. Он начал грызть руки. Именно руки, а не ногти. «Я обратился к психиатру, ему назначили лечение. Госпитализировать Костю (имя мальчика изменено) мне не удалось, так как Марина не дала разрешения», – делится Дмитрий.
Иванец настаивает, жажда забрать детей не сопровождается теплыми материнскими чувствами. Кроме того, дети уже запуганы истеричными набегами мамы, а это может негативно сказаться на их психике и дальнейшем развитии.
«В ноябре Марину пригласила школьная учительница сына на концерт ко Дню матери. Сын выучил стихотворение про маму, но Марина так и не явилась. Она не приехала и не позвонила, чтобы даже поздравить детей с Новым годом и Рождеством. Хотя мы, честно говоря, ждали хотя бы звонка», – негодует Дмитрий.
Дмитрий - единственный папа на фотографии. Фото с сайта Октябрьской школы
Обычно уверенные в своей правоте люди охотно делятся с окружающими своим мнением и используют все шансы, чтобы доказать свою правоту, когда дело касается их детей. Но все попытки получить комментарии у Марины заканчивались неудачей.
«Откуда вы узнали мой номер, - занервничала в ответ на просьбу изложить свою версию историю экс-супруга Дмитрия Марина. – А вдруг я не тот человек? Сейчас наговорю вам неправды, а вы напишите? Я вообще не желаю комментировать».
После публикации истории Дмитрия и Марины на «Примечаниях» бывших супругов пригласили на федеральное ток-шоу «Мужское и женское». Но Марина отказалась от участия в съемках, мотивировав это тем, что не хочет травмировать детей. «Речь о том, чтобы дети участвовали в съемках, не шла», – уточняет Дмитрий.
На прошлой неделе в Нижнегорском суде состоялось заседание, на котором присутствовали эксперты по детско-родительским отношениям. «С их слов было понятно, что они стоят на том, что дети должны быть с мамой, – рассказывает Дмитрий. — Я ходатайствовал, чтобы сын и дочка пришли на суд, и судья выслушала их лично, но детей на заседания никто не приглашает. На последнем заседании суда присутствовал психолог, у которого дети проходили независимую экспертизу, и он подтвердил, что государственные эксперты многое делали неверно. Он открыто заявил судье, что не выявил у детей привязанности к матери, но его слова никто даже не прокомментировал. Занесли в протокол и все».
За время судебных разбирательств Иванец к кому только за помощью не обращался. Выслушать детей и разобраться в ситуации он просил соцслужбы, уполномоченного по правам детей, писал обращения к главе Крыма Сергею Аксенову, в общественные организации (например, «Отцы России»). Но кроме совета ждать решения суда мужчина ничего не услышал.
«Я пытаюсь отстоять право на то, чтобы дети были счастливы и им уделялось должное внимание, но с каждым днем понимаю, что, скорее всего, их попытаются отобрать, игнорируя тот факт, что дети хотят жить со мной», — заключил Дмитрий.
Учитель из Октябрьской школы Оксана Подхватилина, где учится старший сын Дмитрия, тоже удивлена этой историей, ей пришлось пережить неприятные минуты из-за поведения матери детей.
«Ребенок занимается у нас с 1 сентября этого учебного года, - рассказывает «Примечаниям» Оксана Ивановна, - Учится во втором классе, занимается хорошо. Ребенком занимается папа, мама за все это время приезжала два раза. Первый раз это было изъятие со скандалом.
Ребенок к матери не идет, не хочет и не вспоминает вообще. При слове «мама» ребенка начинает трусить. Когда ребенка пытались забрать от папы к маме с психологами, ребенок пытался от нее скрыться, прижался ко мне. С удовольствием ждет папу каждый день».
Осознавая сложность ситуации, учителя проведали Дмитрия Иванца и увидели, что у того дома все нормально.
«Недавно мы были у отца ребенка дома, - продолжает Оксана Ивановна. – Мальчик чувствует себя превосходно, улыбается. Но как только слышит слово «мама» у него начинается тревожность и страх. Мама приезжала к нам с претензиями: мол, папа плохой. Но почему взрослые разборки должны лишать счастья детей?
В этих якобы экспертизах утверждается, что папа обижает и ругает детей. Ничего подобного. За все время ребенок ни в одном разговоре не говорил, что папа его наказывает. Наоборот говорит, что папа с ним много разговаривает, занимается. Поэтому ребенок учится на «4» и «5». К папе претензий нет. А к маме много вопросов.
Ее поведение ужасно. Она кричит, высказывает обвинения в мой адрес. Мы ей сказали, что школа - это школа, а не дом свиданий, что не нужно приезжать с целью устроить разборки. Это нарушение учебного процесса, плохо сказывается на психике остальных детей. Мне кажется, что маме ребенка давать нельзя – она грубо разговаривает с ним, задает провоцирующие вопросы. Я вообще за то, чтобы обоих детей [Дмитрия Иванца] на какое-то время отправить в санаторий, чтобы они отдохнули от этой разборки», - говорит учитель.
Есть распространенное убеждение, что детей до 10 лет целесообразнее всего оставлять с матерью. Якобы ребенок в этом возрасте больше нуждается в материнской заботе, чем в отцовской. Но отцы, как и матери, бывают разные. Практика показывает, что суд часто становится на сторону женщин, невзирая на привязанности детей.
Почему система работает именно так? Может быть оттого, что большинство судей – женщины. А может быть, все просто привыкли, что после развода большинству отцов дети не особенно нужны. Поэтому Иванец смахивает на белую ворону, вставшую на борьбу со слепой машиной, штампующей шаблонные решения. Будет кто-то ломать статистику даже ради одного из самых нетипичных отцов?