Нахимовский районный суд Севастополя приговорил левого активиста Валерия Большакова к 2,5 годам условно и запретил ему занимать государственные должности по обвинению в публичных призывах к экстремизму, сообщает «Новая газета».
Речь идет о публикации во «ВКонтакте» с критикой властей и «призывами к установлению диктатуры пролетариата» вместо «путинского режима». Гособвинение запрашивало для Большакова 4 года условно. Сам активист вину не признает.
«Я проникся идеей, говоря языком обвинения, что нынешний социально-экономический и политический курс государства России имеет антинародный характер. И при этом данный курс дает преимущества наименее значительной части населения: крупному капиталу, высшим слоям чиновничества», — сказал в последнем слове Большаков.
Большаков был задержан в ноябре 2017 года. Тогда его также обвиняли в возбуждении ненависти и вражды к социальной группе «терские казаки» (ст. 282 УК), о конфликте с которыми он написал пост во «ВКонтакте». В феврале 2019 года обвинение по этой статье с Большакова сняли в связи с частичной декриминализацией законодательства, оставив только призывы к экстремизму.
По словам адвоката Алексея Ладина, защита будет подавать апелляционную жалобу и требовать полного оправдания Большакова.
Напомним, Валерию предъявили обвинение по ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно уничижение человеческого достоинства». Поводом для возбуждения уголовного дела послужили высказывания политика в социальных сетях.
Валерий признает, что действительно опубликовал в сети два поста, в котором речь шла о казачьем сословии. В первой публикации — о термине «тихий Дон», появившемся в обиходе после того, как казаки «предали идеалы вольницы и присягнули на верность царю». Второй комментарий был более эмоциональным, но, по словам Валерия, он не собирался никого оскорблять. «Я не могу оскорбить какую-либо национальность или социальную группу, потому что по убеждениям я коммунист и интернационалист», — гордо говорит он.
Свои мотивы Большаков объясняет просто. В 2014 году он и его соратники из Союза рабочих проводили на площади Нахимова согласованный с властями митинг в поддержку «Новороссии». На мероприятие собралось несколько десятков человек. В какой-то момент на площади появилась полиция и около полутора десятков казаков в голубых кубанках. Валерий вспоминает, что они сами назвали себя «терскими казаками». «Они хотели разогнать наш митинг: в Интернете есть видео, как они взбегают по лестнице, но в последний момент останавливаются.
Меня возмутило, что они держатся наравне с полицией, позволяют себе применять силу. Второй раз я столкнулся с казаками в парке. Мимо меня прошла группа мужчин в кожаных юбках, папахах и кителях. Я улыбнулся, а мне в ответ посыпались угрозы. После этого я и написал этот гневный пост, о котором быстро забыл», — объясняет он.
Большаков утверждает, что до обыска он даже не подозревал, что является фигурантом уголовного дела. Ни на допрос, ни на суд его никто не вызывал. Накануне был один «звоночек», но Валерий не принял его всерьез. За несколько дней до появления в квартире силовиков мужчина обратился в банк РНКБ и оформил себе дебетовую карту. В тот же день он активировал ее и расплатился в магазине. Еще через некоторое время попытался снять наличность в банкомате, но карта не сработала. Мужчина обошел 4 банкомата — везде та же картина.
В банке, куда Большаков обратился за разъяснениями, ему сказали, что он экстремист, поэтому его карту заблокировали.
Большаков считает, что все случившееся с ним может быть преследованием по политическим мотивам. Утверждает, что в последние месяцы перед задержанием к нему на улицах подходили люди в штатском и предупреждали, что «будет плохо, если он не замолчит».
Внимание силовиков могла привлечь как непосредственно политическая деятельность «левого» активиста, так и его выступления и пикеты против следователей севастопольского Следкома. Дело в том, что Большаков в течение вот уже 4 лет пытается добиться справедливого наказания для человека, покушавшегося на убийство его матери Людмилы Большаковой.
Большаков не связывал избиение матери со своей политической деятельностью. Но сейчас он уверен: истязателя Клименко в квартиру матери в 2013 году подослали силовики. Тот должен был забить женщину до смерти, а потом в этом обвинили бы ее сына — «маргинального коммуниста, способного поднять руку на собственную мать». «Мать свидетель: при задержании Клименко кричал «позвоните Солдатову, он знает». А Солдатов был тогда начальником Нахимовского РОВД. Потом Клименко начали отмазывать», — рассказал Большаков.
Сама деятельность ячейки РОТ Фронт и Союза рабочих может не нравится властям, считает Большаков.
«Еще при Украине мы выпускали и распространяли листовки с экономическими требованиями о национализации предприятий, — вспоминает политик. — И делали это мастерски. У нас в Союзе рабочих было около 40 постоянных членов и около полутысячи нам сочувствовали. Потом пришла Россия, и деятельность наша враз заглохла. Почему-то большинство решило, что мы вернулись чуть ли не в Советский Союз, и бороться теперь ни к чему. Хотя что в Украине капитализм, что в России — одно и то же».