Мы поговорили с региональным представителем поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт Крым» Натальей Кропочевой. Деятельность организации в последнее время у многих на слуху. На сегодня отряд стал одним из самых массовых волонтерских движений России. За время его существования накоплен опыт проведения широкомасштабных поисковых операций с привлечением сотен добровольцев, специалистов, СМИ и интернет-сообществ. Так, в январе этого года в отряд поступило 1962 заявок на поиск пропавших людей со всей России. Из них: «найдены, живы» — 1325.
Зачем вообще был создан ПСО «Лиза Алерт», неужели полиция с поиском пропавших людей не справляется?
— Отряд был создан после печально закончившегося поиска четырехлетней Лизы Фомкиной в сентябре 2010 года. Неравнодушные люди, откликнувшиеся на призыв, не смогли просто уехать с места поиска и забыть, они решили действовать, чтобы такое больше не повторялось. Так появился наш отряд.
Конечно, есть и органы правопорядка, и МЧС, но они обязаны соблюдать принятые алгоритмы, заполнять все необходимые бумаги. Наше преимущество — оперативность и большее количество участников поисковых работ.
Наверное, ключевым фактором успеха работы отряда является скорость реакции. Насколько повышаются шансы на успех, если вы получаете заявку на поиск сразу после ее поступления в полицию?
— Скорость поступления заявки — это один из ключевых моментов в нашей работе.
Чем быстрее мы начнем работу, тем больше шансов собрать свидетельства у тех, кто мог видеть пропавшего, пока в памяти свежо. И уйти заблудившийся человек слишком далеко не сможет. Если мы начали искать человека, пропавшего в природной среде, в те же сутки, наша статистика — 98% «найден, жив». В третьи, четвертые сутки вероятность успеха падает до 50%.
В первый день наш поиск длится около пяти часов, после которых мы, как правило, находим человека живым. Когда поиск начинается на третьи сутки, он длится несколько дней, потому что потерявшийся уже обессилел и не может отвечать. Тогда мы вынуждены переходить к другой поисковой методике, при которой расходуется гораздо больше ресурсов.
В каких вы отношениях с полицией?
— Нашему региону очень повезло. Я могу смело сказать, что мы успешно сотрудничаем. По каждой заявке мы в обязательном порядке связываемся с сотрудниками, которые занимаются розыском конкретного пропавшего. Уточняем, не помешают ли распространение ориентировок и действия отряда оперативно-розыскным мероприятиям, и только потом запускаем поиск по нашим алгоритмам.
За всю историю нашего отряда не было ни одного случая, чтобы нас проигнорировали. В течение всего поиска мы на связи, некоторые задачи отрабатываем совместно. Это значительно увеличивает эффективность поисков.
Расскажите о случаях вашего взаимодействия с полицией и МЧС.
— Официально мы знакомы с осени 2018 года, когда только стали активно поступать заявки, и мы начали выезжать на поиски. Более близко познакомились на совместных учениях осенью 2019-го. А поиски Дарьи Пилипенко и Ивана Бебешко уже проводились общими силами всех структур. Это было максимально эффективное взаимодействие, работали совместные штабы и группы для выполнения задач.
Сколько примерно ежедневно поступает заявок о пропавших в Крыму, в Севастополе?
— Бывают спокойные дни, а было и семь заявок за сутки. Невозможно предугадать, сколько заявок поступит завтра. Всегда приходится быть в тонусе.
Фото из архива Натальи КропочевойНаверное, зимой работа отряда «Лиза Алерт» происходит, в основном, в городе, в отличие от курортного сезона?
— В нашем регионе зима не настолько сурова, чтоб отказать себе в походе в горы, например. Поэтому конкретно у нас заметного спада заявок не наблюдается.
Курортный сезон, когда люди проводят время на природе, вероятно, получается «высоким» у отряда?
— С мая по октябрь в стране «грибной» сезон. Люди теряются в лесу очень часто. 17 июля 2019 года на горячую линию поступили 357 звонков, из них 187 заявок на поиск пропавших, 100 из которых — на поиск в лесу, 62 — так называемый «лес на связи». Это статистика по всей стране.
В пик сезона к нам поступает много обращений о том, что люди едут на отдых в Крым и пропадают из сети. Проблема в том, что сим-карты сети «Мегафон» и Теле2 не работают в Крыму, а роуминг для абонентов «Билайн» мгновенно «съедает» средства и человек остается без связи. Поэтому мы хотели бы обратиться к тем, кто планирует здесь отдых: позаботьтесь о связи заранее.
Мы слышали, что до возникновения «Лиза Алерт» 10-20 человек ежедневно погибали в лесу. Сейчас вы спасаете их?
— Сложно сказать, что мы полностью решили эту проблему, но проделана большая работа. У нас есть целое направление «Лес на связи». Эта группа осуществляет дистанционные поиски пропавших в природной среде с работающим телефоном. Но если пропавший сначала позвонил всем своим знакомым с просьбой помочь, потом все эти знакомые перезвонили ему уточнить, выбрался ли он, потом он светил фонариком, потому что было темно, на нашу помощь может просто не хватить заряда батареи его телефона.
Мы чем-то отличаемся от других стран по количеству пропавших, в том числе детей?
— В каждом регионе страны присутствует своя специфика, в других странах — тем более. Есть факторы, связанные как с природным ландшафтом, географией, так и социо-культурными, экономическими особенностями того или иного региона или страны.
Расскажите, пожалуйста, об особенностях поиска детей.
— Категория «дети» вызывает сильнейший эмоциональный отклик. В отряде она условно делится на две части: дети младше 12 лет и старше. Прозвоны при поиске детей младше 12 лет осуществляет опытный стрессоустойчивый специалист. Руку на пульсе держат не только местные поисковики, но и «старшие» из Москвы, а также волонтеры из ближайших регионов. При необходимости они приезжают на помощь.
Дети старше 12 чаще всего пропадают по собственной воле. Это так называемые «бегунки». В работе с «бегунками» есть особые методики, а с малышами важны повышенные внимание и оперативность, так как вне дома без родных ребенок находится в большой опасности.
Фото из архива Натальи КропочевойГде еще представлен отряд «Лиза Алерт»?
— На сегодня отряд «Лиза Алерт» присутствует в 57-ми регионах и постоянно продолжает развиваться. Хочется верить, что через какое-то время мы «покроем» большую часть страны отрядными отделениями, а это даст шанс на жизнь многим людям.
«Лиза Алерт» — это что организационно, некоммерческая организация?
— «Лиза Алерт» — это общество добровольцев, которых объединяет одна цель. Мы никак не зарегистрированы, и это принципиальная позиция отряда. Она объясняется, с одной стороны, нецелесообразностью траты временных и человеческих ресурсов на документальные формальности. А с другой — нежеланием испортить отношения внутри отряда денежными вопросами. Нам важно, чтоб человек, приехав на поиск, четко и ответственно выполнял взятые задачи, а не размышлял на тему «у кого сколько денег».
Бывает ли такое, что вы кому-то помогли, и человек с его близкими хотят вас финансово отблагодарить? Или просто неравнодушные граждане желают помочь, перечислив какую-то сумму денег?
— Конечно, бывает. Практически все близкие хотят отблагодарить добровольцев за помощь, вне зависимости от исходов поиска. Мы категорически не принимаем деньги. Но всегда рады тому, что пригодится в дальнейших поисках.
А с недавнего времени помочь стало намного проще: не выходя из дома можно обеспечить поисковиков топливом. Для этого сеть АЗС «ЕКА» и «Билайн» запустили акцию «помоги литром». Отправив на короткий номер 7878 слово «Поиск» и желаемую сумму, вы помогаете какому-то экипажу выехать на поиск. Ваша помощь превращается для нас в крайне необходимое топливо, которое мы сможем получить у партнеров АЗС «Ека», расположенных в нашем регионе.
Есть и другие поисково-спасательные отряды, почему «Лиза Алерт» стала наиболее известной?
— Честно? Я не знаю. Добровольчество — это одно из немногих направлений, которое взрослые выбирают по собственному желанию, без давления обстоятельств и мнения со стороны. Наверное, дело в людях, в их профессионализме и конечных целях.
Руководитель нашего отряда Григорий Сергеев сумел построить такое сообщество, где реально нужен каждый. Абсолютно каждый человек, который пришел в отряд и принимает участие в его работе, причастен к результату. Для многих отряд стал второй семьей. Вообще, на месте поисков и нам, и близким пропавшего нет разницы, из какого поискового отряда пришел доброволец. Главное, чтобы во взаимодействии достигался результат.
Фото из архива Натальи КропочевойВлияют ли как-то современные технологии и методики на вашу работу? Они ведь должны, по идее, облегчить поиски? Помогает ли вам, например, система «Безопасный город»?
— Мы стараемся наладить взаимодействие со всеми организациями и системами, ведь чем больше возможностей, тем выше шанс успеть. В некоторых регионах взаимодействие уже налажено, где-то мы только работаем в этом направлении.
Взаимодействуете ли вы с больницами, транспортными службами?
— Мы находимся на стадии установления взаимодействия.
Больницы постепенно привыкают, что им звонят из поискового отряда. Было несколько случаев, когда удавалось найти пропавших именно с помощью сотрудников больниц, которые узнают на ориентировках своего подопечного.
К транспортным службам пока обращались только во время резонансных поисков, они пошли нам на встречу. В дальнейшем, конечно, хотелось бы наладить сотрудничество.
Достаточно ли у отряда людей, чтобы решать задачи по поискам и для административной работы?
— Людей много не бывает — это точно. Чем больше нас, тем больший объем работы мы сможем выполнить. Например, сейчас есть направление «Школа Лиза Алерт». Специально обученные инструкторы читают лекции начальным классам и рассказывают о том, что делать, если ребенок потерялся.
На сегодня у нас есть добровольцы этого направления в Керчи, Севастополе и Симферополе. Но если будут желающие еще, мы сможем посетить намного больше школ. И намного больше детей и родителей будут ознакомлены с основными правилами.
Вероятно, и количество поисков все время возрастает в силу того, что о вас знает все большее количество людей?
— Да, все так. И это радует. Потому что заявки стали поступать гораздо быстрее с момента пропажи человека. И у нас намного больше шансов помочь.
С какого момента вновь прибывший к вам волонтер становится членом отряда?
— Как такового членства у нас нет. Мы не ведем книжки, не принуждаем к непрерывному участию во всех поисках. Но отличаться от рядового человека волонтер начинает, изучив алгоритмы поиска, правила работы и прочие нюансы. Нас ведь на поисках отличает не наличие шевронов. Шевроны лишь подсказывают, что их владелец понимает, что делать.
Как Вы думаете, с чем связан успех волонтерского движения в России?
— На мой взгляд, в первую очередь дело в нашем национальном характере, отголосках «общины». Нас ведь с детства учат не оставлять друга в беде, помогать тем, кто нуждается в помощи, не быть безучастными, когда кто-то попал в трудную ситуацию. Мы эмоционально вовлекаемся, у нас есть вот эта, в хорошем смысле, эмпатия, которая заставляет делать что-то на благо других, тратя собственные силы и средства. Думаю, не преувеличу, если скажу, что это заложено в наших людях на уровне мировоззренческих смыслов.
В определенной степени успех также связан с государственным участием. Создаются фонды, программы, гранты для поддержки движений. Уже со школы детям предлагается большой выбор направлений и прививаются простые человеческие ценности.
Каждый раз вы на поиске сталкиваетесь с непростыми, даже экстремальными эмоциями, которые люди не так часто испытывают. Это на вас как-то влияет?
— Вы о том, что можно пропавшего найти погибшим? Конечно, влияет. Особенно при поиске детей. Иногда люди отказываются от дальнейшего участия в поисках. Бывает, подобные эмоции заставляют переосмыслить свою жизнь. Очень большое значение имеет, могли ли мы что-то предотвратить.
То, что поиски ведутся обычно ночью, связано с тем, что днем поисковики работают?
Здесь два момента. Первый — заявки в основном поступают вечером, когда своими силами найти не удается. С приходом темноты усиливается страх, тревога и понимание, что нужно обратиться за помощью.
Второй — как вы верно отметили, большинство поисковиков работает. И на поиски могут выделить вечернее, ночное время или выходные дни. Конечно, это не относится к детским поискам, тут мы по возможности отпрашиваемся от работы, от семейных обязанностей и делаем все, что в наших силах.
У вас есть основная работа?
— Конечно, как и у всех поисковиков. Даже две.
Какова ваша цель в отношении отряда?
— Моя цель, наверное, выходит за рамки отряда. Я хочу, чтобы в Крыму и Севастополе каждый человек знал, что делать в ситуации, когда он приехал на поиск, когда он встретил дезориентированного человека, когда он сам заблудился… Я не прошу всех быть активными поисковиками. Я прошу всех знать минимум, который поможет спасти не одну жизнь.