Нина Николаевна Дмитриева, 71 год:
«Жили мы весело. Детьми все время проводили на улице — игрались во дворе, летом на море бегали каждый день — утром и вечером. Родители не пускали, а мы сами бегали. Помню, как бабушка спрашивала: «Где вы были?», а мы: «Во дворе играли!» Она возьмет, по моей руке проведет пальцем — соленый! И ругала нас. Вот так мы тогда обманывали.
А какие люди были добрые: бежишь по улице на море мимо частных домов, выходят старушки, говорят: «Дети, сорвите у нас абрикоски, вишенки!», мы: «Да не надо нам, не надо!». А нам: «Ну берите, угощайтесь!»
Помню, как лазили везде, по разрушенным зданиям. Облазили весь подземный Севастополь, в катакомбах были.
Мы в то время не боялись ходить поздно, на море даже ночью бегали купаться, когда из дома получалось незаметно улизнуть.
Помню, были летние кинотеатры, мы забирались на дерево и смотрели фильмы бесплатно. Хорошо тогда жили.
Дети были добрее, друг за друга заступались, не было такого: тот богатый, тот бедный. Все жили одинаково. Никакой зависти у детей не было, кто лучше, кто хуже одет, у кого какие игрушки — все это не имело значения.
Не было такой ненависти друг к другу и зависти, как сейчас, жили дружно и сплоченно: один за всех и все за одного. Деньги нами не управляли.
Одежда была не очень хорошая, но мы и не гнались за этим, есть платье — и хорошо.
Конфет тогда не было, много чего не было — тяжелое послевоенное время.
Зато рыбы всякой разной было полно: камбала, султанка, ставридка, килька.
А в школу все ходили в единой форме: коричневое платье и черный фартук. Краситься нам не разрешали. Зато по праздникам и на школьные вечера мы надевали белые фартуки.
Праздничные вечера в школах проводились хорошие. Я очень довольна своим детством и школьным временем».
Валентина Михайловна Торопова, 62 года:
«С другими детьми мы играли в мяч во дворе, в лапту и в казаки-разбойники, рисовали классики, прыгали на скакалке, лазали по деревьям, крутили обручи.
Помню, как собирали открытки и фантики от конфет, хвастались друг перед другом, у кого какой фантик.
Ходили на море летом, а зимой просто слонялись во дворе и бегали друг за другом по Историческому бульвару. Еще было у нас такое интересное развлечение: лазали на сарай рядом с домом и прыгали вниз с зонтиком, это замедляло полет.
С детскими площадками в те времена дело обстояло очень скудно: железная шведская стенка, песочница, да качели из деревянной дощечки. Были еще корзины для баскетбола, а кое-где редко встречались футбольные ворота.
Мы жили на 4-й Бастионной улице, что через дорогу от Исторического бульвара. От нашей улицы до Панорамы тогда простиралась степь: разнотравье, бурная растительность сезон за сезоном сменяли друг друга, было полным-полно цветов. Когда нам было нечем заняться, мы развлекали себя так: заляжем в траву и наблюдаем, куда слетаются птички. Находили в траве гнезда, рассматривали яйца разных птиц.
Помню, часто ходила гулять на Исторический бульвар, знала каждую тропинку, каждое деревце. Акаций на бульваре тогда росло много. И вот, приезжали делегации из разных стран, осматривали достопримечательности, а я их встречала букетами из акаций!
Помню, детьми мама отправляла нас за маслом, за хлебом, за маргарином. Представьте себе: ребенку пяти лет доверяли покупать продукты. Как-то раз приключился забавный случай: мне было шесть лет, нас с соседским мальчишкой чуть постарше отправили покупать арбузы. Я взяла целый арбуз, а сосед — расколотый. Сказал, что так не прогадаешь, сразу видно, что арбуз спелый. Помню, как тянули в горку сетки с этими арбузами. Мама его потом ругалась: «Девочка младше тебя и выбрала хороший арбуз, а ты...»
Сейчас уже никто не отправляет таких маленьких детей одних в магазин. А тогда отношение к детям было совсем другое. Возиться с нами было некому, мама всегда была занята готовкой — холодильников не было, еда готовилась на один день и тут же съедалась.
Родители за нас не беспокоились, в малом возрасте можно было спокойно уйти на несколько часов, и никто тебя не искал. Детей не пасли, относились просто, мы были, так сказать, в свободном полете.
Почти каждый день я ходила в Панораму, меня там все знали и пускали без билета. Одним из экспонатов, он там есть и сейчас, была землянка, рядом — горящая лампадка и погибший солдат, накрытый шинелью так, что видно одни только ноги. И вот я, помню, очень волновалась, что у него замерзнут ноги. Как-то раз я спрыгнула вниз, подбежала и потрогала эти ноги: хотела убедиться, что они не настоящие.
Но даже после этого меня продолжали бесплатно пускать в музей, хотя никаких знакомств у моих родителей там не было. Говорили: «О, Валюшка пришла, заходи!» Отношение к детям тогда было другое».