Для обозначения щемящего чувства, намекающего, что вы вчера сделали что-то паршивое или стыдное, даже придумали термин «психологическое похмелье».
Можно сказать, обусловленная алкоголем тревожность восходит к эпохе палеолита: именно тогда наши предки разведали способность фруктов к ферментации и познали похмелье. «Любая приятная активность, особенно та, что эволюционирует в боль или потерянный завтрашний день, становится запретной», — рассказывает Патрик Макговерн, руководитель археологического проекта Пенсильванского университета о биохимии еды и автор книги «Uncorking the Past: The Quest for Wine, Beer, and Other Alcoholic Beverages». «Люди палеолита, должно быть, понимали приятный эффект порции-двух алкоголя после охоты, но злоупотребление могло стоить жизни им и их сородичам — ведь они нуждались в качественной охране жилища».
Родерик Филлипс, автор книги «Alcohol: A History», считает, что неприятные ощущения не объясняются просто фактом выпивания. «Конечно, имеет значение, что именно вы делали, пока пили. Раскаяние за то, что алкоголя было слишком много, — это одно. Но чувство вины возникает, если совершить что-то плохое в отношении другого человека, или, например, если пообещать ему никогда больше не пить много и не сдержаться. Но если дать такое обещание только себе, вместо вины придут угрызения совести. Не думаю, что тут есть путаница».
Главный редактор сайта The Alcohol Professor Аманда Шустер согласна с тем, что похмельное чувство вины крепко связано c поведением накануне, если оно нарушает негласную договоренность с самим собой — в том числе и о количестве выпивки. Ее точный подсчет заставляет краснеть от стыда даже самых отъявленных тусовщиков, говорит Шустер.
В то же время плохое психологическое состояние в похмелье продиктовано социальной ответственностью, которая укоренилась в человеческом сознании. Филлипс напоминает: «Не то чтобы похмелье представляло для историков большой интерес, но само выпивание — да. В разные периоды за него были предусмотрены разные лишения, от штрафов до тюремного заключения. Злоупотребление алкоголем было головной болью религиозных и светских органов власти, которые заботились об охране общественного порядка. За тысячи лет пьянство стали ассоциировать с аморальностью, преступностью и жестокостью».
Ричард Стивенс, главный лектор психологии Кильского университета и автор книги «Black Sheep. The Hidden Benefits of Being Bad» больше десяти лет изучает алкоголь и его влияние на человека. Он делится результатами нового исследования: «Некоторые ученые пытаются разобраться, являются ли вина и стыд элементами похмелья или определяют, насколько тяжелым оно будет. Есть позиция, что похмелье имеет психосоматическое происхождение: возникновение конфликтности, безразличия и вины связывается в таком случае с самим фактом употребления алкоголя, а не с его избыточным количеством».
В 70-х профессор Гамбург провел опрос среди 1104 взрослых любителей выпить. По его результатам, количество выпитого слабо влияло на тяжесть похмелья, а вот учет его вместе с психологическими переменными вроде чувства вины или пьяной злости охватывал симптомы похмелья 19 % опрошенных мужчин и женщин (переменные провоцируют и другие негативные проявления похмелья). Конечно, этих данных недостаточно, чтобы разобраться, у кого похмелье сильнее: того, кто испытывает вину наутро, или того, кто уже вечером знает, что на следующий день ему будет плохо. Но это исследование интересно по крайней мере тем, что вводит психологические переменные в этиологию похмелья. Возможно, именно ими объясняется то, что 23–33 % людей вообще его не испытывают и напиваются бесстыдно и безвинно».Данные Стивенса помогают разграничить вину и стыд. Вина — частная эмоция, которой вы расплачиваетесь за намерение сделать что-то гадкое, а для возникновения стыда необходима коммуникация с другими людьми и понимание, что ваше поведение увидит — и наверняка не одобрит — окружение. Выходит, то, что каждый из нас испытывает после возлияний, точнее описывает слово «стыд»?
Другое исследование провели неврологи из Университета Юты: они выяснили, что определенная часть мозга, поводок эпиталамуса — lateral habenula (LHb), активируется под воздействием неприятного опыта, например похмелья. Исследователи выяснили: когда зона LHb неактивна, негативные переживания не возникают — как и обещания никогда больше столько не пить.
Романист, лауреат Букера и известный выпивоха Кингсли Эмис как-то описал The New Yorker «метафизическое похмелье»: «Когда депрессия, печаль (это не одно и то же), беспокойство, ненависть к себе, ощущение себя неудачником и страх за будущее одолевают одновременно — это похмелье. Просто помните, что вы не тошнотворны, как вам кажется, ваш мозг не разрушен, на работе все не так плохо, а друзья и семья не участвуют в молчаливом заговоре и не считают вас говном». (К слову, Эмис считал «Превращение» Кафки лучшим литературным описанием похмелья.)
Несмотря на то, что современное западное общество не порицает похмелье, психосоциальные факторы все еще влияют на его возникновение. «Похмелье — вместе с раскаянием и/или виной — уже достаточное наказание», — считает Филлипс. Но это не всегда помогает утихомирить вину. «Мы — взрослые и вроде бы должны знать, как лучше, но мы все еще корим себя за «проступки» и тем самым наказываем себя еще больше», — соглашается Шустер. Фрэнк Келли Рич, редактор журнала Modern Drunkard, винит в этом «пуританское общество» и шутит, что главное — просто пережить похмелье, а количество оставленных в баре денег — дело десятое.