Есть в ностальгии что-то теплое, отчего в уголках глаз разлетаются лучики, а на губах застывает улыбка. Поначалу это было удовольствие «для своих», когда многочисленные друзья собирались вместе, чтобы общаться и творить в близком кругу. Но достаточно быстро все это действо обрело статус квартирника, потому что иным определением, а скорее даже ощущением, происходящее назвать нельзя.
Роман Хардин и Лариса Гребенникова давно скрепили свой творческий союз и романтическими узами. Это дает им не только взаимную подпитку и уважение, но и возможность двигаться в одном направлении, оставаясь в рамках собственной творческой свободы.
За два года существования проекта их «квартирантами» было написано более 600 картин. А этой зимой была проведена выставка работ в одном из кафе Севастополя, которая помогла по-новому взглянуть на такие творческие эксперименты.
Я пришел в самый разгар такого квартирника, где на одном холсте постепенно появлялась копия репродукции крымского, как мне показалось, пейзажа, а на втором было что-то непонятное моему художественному восприятию мира, состоящее из контрастных цветов и витиеватых линий. Наверное, именно в живописи ярче всего проявляются взгляды людей на собственный мир и пропущенный через него окружающий.
Избавление от страхов и поиск личной свободы — именно в этом ракурсе представляют свои мастер-классы в рамках арт-квартирника Роман и Лариса. Знакомые еще с общих учебников четвертой школы, где они учились в одном классе, сегодня Роман и Лариса помогают открывать творческие миры всем, кто этого хочет.
Беседовал я с каждым в отдельности на обитом деревом балконе, с которого все и начиналось. С потолка свисали нити с заплетенными в них шишками и прочими интересностями, делающими окружение вокруг очень живым и настоящим.
Да и вообще, все, что я видел, соответствовало квартирнику: каждый ощущает себя как дома. Почувствовал себя так и я, когда на балконе раздался аромат черного чая, а в тарелке появился коричневый с оранжевыми ободками зизифус.
Лариса после окончания школы волею абитуриентского бога попала на психологический факультет. Роман собирался стать дипломированным системотехником. Но оба после первого курса в 2009 году, поняв всю бесперспективность занятий чуждым и нелюбимым делом, на очередном перекрестке направили свою линию жизни в Южноукраинский национальный педагогический университет, где стали обучаться премудростям графики и живописи.
— Почему решили сменить направление жизни?
Роман: «Меня отдали родители на эту специальность, и после первого курса я осознал, что ничего в ней не понимаю. Да и не мое это — жить по таким четким правилам».
Лариса: «У меня приблизительно такое же было состояние».
— Этот шаг помог вам?
Лариса: «Да, мы стали понимать, чего мы хотим в жизни, что нам надо для этого делать. Это уже был сознательный выбор и альтернативный взгляд».
— Вы достаточно быстро нашли свой путь. Обычно люди идут дольше к таким решениям.
Роман: «И мы благодарны судьбе, что все сложилось именно так. Что мы нашли в себе силы, и все складывается именно так, как есть».
— Лариса, на чье творчество ты ориентируешься?
— Мне нравится Ван Гог. Но не сами сюжеты, а его внутренняя свобода и вечный эксперимент. Роме нравится направление поп-арта.
— Сейчас — квартирник, а что дальше?
— У нас есть идеи, но пока это секрет.
В разговоре меня удивило вот что. Если квартирники в привычном нам советском и постсоветском понимании проходили по принципу «никто никому ничего не должен», то здесь я четко уловил конкретную даже не идею, а понимание происходящего. В каждом слове и эмоции мною услышанного сквозило желание обоих помогать приходящим сюда. И сюда приходят. Самые разные люди, которые ищут себя настоящего.
Кстати, мужчин с мастихином и кистью здесь бывает ровно в 10 раз меньше, чем женщин. Правда, в следующий вторник я разбавлю эту статистику собой.
На мой вопрос о том, как люди могут раскрыть себя, я услышал такое объяснение.
«Слышал ли ты про комплекс отличника? Так вот, практически каждый приходящий сюда старается обезопасить себя от последствий ошибок», — на пару говорят Роман и Лариса. — «Да у меня ничего не получится», «Я никогда в жизни не рисовала», «А если я неправильно что-то нарисую» и так далее. Мы стараемся дать людям понять, что правил нет и у них есть полная свобода делать абсолютно все, что хочется».
«Ты бы видел эмоции, когда человек выходит на пару минут из комнаты, где он писал свою картину, заметь — впервые в жизни, а потом стоит пораженный: «Это я сделал?!!» — с улыбкой вспоминает Роман. – «Ради таких моментов, когда понимаешь, что смог помочь кому-то сделать шаг вперед, мы и занимаемся этим делом».
Лариса добавляет, что после таких мастер-классов сами люди говорят, что в них что-то поменялось. Что им стало комфортнее быть с самими собой.
Улыбнувшись внутри себя, я подумал: «Можно попробовать себя в роли художника, и тебе за это ничего не будет».
Загоревшись идеей и заразившись витающей в воздухе свободой творчества, поставил себя на место впервые приходящего сюда человека. И спросил поочередно Ларису и Романа
— Пришел. Хочу. Научите. Что мне надо делать?
— Для начала человек выбирает из сотен репродукций или приносит свой образец. Мы учим, как правильно держать мастихин и кисть, как наносить мазки, как заполнять холст.
— Сколько требуется времени на одну работу?
— Для самого маленького холста около трех с половиной часов.
«У вас уже сложился собственный стиль?» — спросил я у Ларисы, пока ее муж руководил творческим процессом в соседней комнате.
«У Ромы — да. Мне же нравится экспериментировать, выражать эмоции на холсте через динамику мазков, через чувства. То, что человек рисует, можно рассматривать как анализ крови, только он показывает состояние души».
На этом вопросе произошла рокировка главных действующих лиц, и место в кресле занял глава семьи: с бородой, сережкой в левом ухе и пытливым взглядом. В ходе беседы с ним зашла речь о том, остается ли время на собственное творчество, не стало ли происходящее ремеслом.
«Иногда такие желания возникают очень стихийно», – начал свою речь Роман. А после этого безмолвным участником нашего общения стал Мэрилин Мэнсон. Маслом на холсте.
Как и полагается квартирнику, здесь можно вести себя вполне свободно, отвлекаясь на кипящий на кухне чайник и уплетая плюшки. А потом унести домой нечто цветастое собственного изготовления, с гордостью именуемое «картиной», которая будет украшать одну из стен.
Я же забрал с собой чувства, главное из которых — принятие. Это ощущение комфорта, когда никто тебя не критикует и принимает тебя целиком, никто не ругает за ошибки и позволяет быть самим собой.
Да, этот квартирник не похож на прежние. Он другой: его создавали не по образу и подобию, а по велению сердца. Квартирник — это пространство свободы…