Екатерине — 26, она одна из девятерых детей в семье. Полтора года назад, когда Горловку начали бомбить, она решила уехать, чтобы вывезти младших братьев и сестер из-под пуль. Родители остались на родине, а старшие братья пошли в ополчение.
«Я даже не сразу поняла, что произошло, — вспоминает Екатерина. — Долгое время мы и не думали уезжать — боялись. Ходили слухи, что с пути снимают, расстреливают. Когда стало совсем тяжело, нас позвали знакомые из Севастополя, сказали, что помогут с жильем. Было страшно брать на себя ответственность, но я решила, что без малых не поеду: я бы этого себе не простила. Детям сказала, что едем отдыхать на море — лишь бы уговорить их уехать и увезти подальше от войны. Понимание того, что случилось, пришло только через пару месяцев».
Единственная надежда была на знакомых: кроме них, у семьи Давыдовых никого в Севастополе нет. Но надеяться, как выяснилось, можно только на себя.
«Оказалось, что те, кто нас звал сюда, делали это только на словах, — говорит Екатерина. — Первые дни пришлось ночевать на стройке: пустила одна девушка, которая там работала».
Найти дом Давыдовым все-таки удалось: ветхий, покосившийся, без газа и водопровода. Впрочем, таких домов в Резервном, Гончарном и в селах соседней Байдарской долины, где тоже живут беженцы, большинство — местность эта не газифицирована. Но это еще полбеды: главное, что здесь, в горах, в 45 минутах езды от Севастополя по Ялтинскому шоссе, ни для кого нет работы.
«Найти жилье было нелегко, — продолжает девушка. — В городе нужно что-то снимать, нам этого не потянуть. В поселках люди иногда предлагают ночлег, но как только узнают, что я с детьми, сразу отказываются. Нам очень повезло, что мы встретили женщину, которая согласилась нас принять. Она уже умерла, но ее дочь разрешила нам пожить здесь, чтобы мы приглядывали за домом».
Живется в Резервном трудно. Перебиваются беженцы случайными заработками или подрабатывают на строительстве частных домов. И то, если удается устроится — даже на тяжелую физическую работу в селе людей без регистрации берут далеко не всегда.
«Подрабатываю, когда соседи предложат помочь: огород вскопать, урожай собрать, убраться в доме, — рассказывает Елена, приехавшая в Севастополь вслед за семьей Давыдовых. — Но это бывает нечасто. Катя работает на стройке, а у меня здоровье плохое, я уже не могу».
Кое-какой урожай приносит и огород возле дома, где они живут, но участок небольшой — семью не прокормишь. Спасает гуманитарная помощь, которую передает Красный Крест — сахар, крупы, консервы, масло.
Это действительно спасение, без этой гуманитарки Давыдовы бы не выжили. В месяц на семью выдают по три коробки продуктов. По словам Екатерины, этого с лихвой хватает на пропитание — даже остается на черный день.
Правда, деликатесы у Давыдовых не водятся даже по праздникам.
Водопровода в доме нет, поэтому воду носят из колодцев. Техническую — со двора, за питьевой ходят к соседям.
Чтобы набрать воды на всю семью, грузят ведра в садовую тачку и возят в среднем по три раза в день, говорит Елена.
Отопление здесь заменяет обычная старая печка. «Печку топим, потому что стены все сырые, — рассказывает Екатерина. — Подкладываем мелкие дрова, бумагу. Правда, выходить приходится, потому что сильно дымит. Она хорошо нагревается, и ночью у нас уже тепло. Правда, к утру все выветривается — в доме много щелей».
Чтобы топить печку, тоже нужны деньги: машина дров в Гончарном стоит от 10 тысяч, а собирать их в лесу самостоятельно лесничество не разрешает — из-за этого в селе проблема с отоплением возникает даже у коренных жителей. Дровами с беженцами иногда делятся соседи, а однажды Давыдовым несказанно повезло: хозяева соседнего дома меняли окна и отдали им на растопку свои старые рассохшиеся фрамуги.
Ни ванной комнаты, ни бани в доме нет: в холода семья Давыдовых моется в тазиках на полу. Летом — на улице. «Там трава высокая, заходим за дом, и ничего не видно», — говорит Екатерина.
Еду готовят на печке, потому что газовый баллон не всегда удается заправить.
В доме, где живут Давыдовы, две жилые комнаты. В каждой — по паре кроватей. На большую семью этого не хватает: на одной кровати вынуждено спать по несколько человек. Но Екатерина на это не жалуется.
«Главное, что удалось пристроить детей в сельскую школу, — говорит она. — Лишь бы они не видели войну».
«Когда переехали, я сказала детям, что они немного походят тут в школу, а потом мы поедем домой», — добавляет девушка.
Младшему брату Екатерины всего семь. Он все еще надеется, что и правда вернется домой. Когда сестра вспоминает о доме, в глазах мальчика блестят слезы.
Семья бы с радостью вернулась в Горловку, но в ее окрестностях — Бессарабке, Глубоком, поселке Короленко — все еще идут бои. Родственники, с которыми Екатерина общается по телефону, говорят, что ситуация ухудшается, подвергать детей риску она боится. Да и с заработками там еще хуже: шахты стоят, а для женщин, если какая работа и есть, то только продавцом за 100-150 рублей в сутки. А цены в Горловке сейчас примерно такие же, как в Крыму.
Россия новым домом для Екатерины и пятерых детей пока не стала. Программа переселения беженцев существует только на бумаге, твердят в один голос переселенцы. Екатерине не удалось получить даже статус временного переселенца, не говоря уже о статусе беженца.
«Мы не раз обращались в ФМС, чтобы оформить временное убежище, но нам в нем отказывали, — говорит Екатерина. — Говорили, что государство может переселить нас на материк, а потом прислали письмо, что пока не могут отправить. Обещали позвонить, когда возможность появится, но с этого обещания уже полгода прошло».
Нельзя сказать, что история Екатерины Давыдовой абсолютно типична. Не всем, кто укрылся здесь от войны на юго-востоке Украины, пришлось так трудно. Но ее случай показателен. О том, что, пообещав спасение, власти быстро об этом забыли, говорили нам и другие беженцы. А все, кому повезло найти родственников в других городах, по словам Екатерины, давно уехали — слишком трудно в таких условиях выживать без поддержки.