После того как Крым присоединили к России, многих моих ньюсмейкеров отхватила не только патриотическая, но и инвестиционная эйфория. От людей из разных отраслей — от транспорта до машиностроения — с разными взглядами на жизнь и подходами к бизнесу я слышал на удивление сходные идеи о том, что в Крыму наконец-то получится «все начать с чистого листа». Многие были уверены, что новый регион станет «образцово-показательной площадкой для привлечения инвестиций», «поле там непаханое» и «все лифты открыты».
Я хорошо помню, как один из знакомых рассуждал: нужно доказать всему миру, что жизнь в регионе после вхождения в состав России в короткие сроки стала лучше и никакие санкции этому не помешали. Поэтому, считали бизнесмены, в Крыму будут открыты двери для самых разных проектов, если «люди придут с реальными деньгами и идеями». Прельщал их и предсказуемый передел бизнеса после ухода украинских игроков, и масса потенциальных ниш, куда давно почти никто не вкладывал. Многие искренне хотели запустить проект, который не пошел в «обычных регионах», потому что «ниши заняты», не хватает ресурса и так далее. Надеялись и на то, что государство не поскупится на поддержку, конечно. Громкие решения первых месяцев вроде создания Агентства стратегического развития Севастополя с амбициозной стратегий только распаляли воображение.
Но тот же проект агентства одним из первых запутался в бюрократических барьерах и чиновничьих конфликтах, так и оставшись на бумаге. Это стало очевидно весной, и тогда же мои источники один за другим начали менять риторику, рассказывая уже, как все сорвалось.
Так, еще в начале 2015 года в авиаотрасли говорили о новом аэропорту в Севастополе — на базе военного аэродрома Бельбек или фактически с нуля на мысе Херсонес, где есть старая военная взлетная полоса. Шли разговоры о том, что новый аэропорт может принимать деловую авиацию или дешевых перевозчиков, идея рассматривалась в контексте развития масштабного туристического кластера в Севастополе. Но уже осенью вердикт был прост: «Пожалуй, об этом стоит забыть как минимум в среднесрочной перспективе». Позиция государства свелась к тому, что умножать сущности не стоит — лучше сфокусироваться на модернизации аэропорта в Севастополе. В этом есть логика, но внятной модели тоже до сих пор нет, звучат лишь заявления местных властей, что в проект вложатся некие загадочные «российские инвесторы».
Другой яркий пример — развитие, казалось бы, самого благодатного туристического направления. После включения Крыма в состав России сразу несколько крупных игроков заявили о планах вложиться в курорты на полуострове. Например, построить за 12 млрд руб. новый курорт на 40 тыс. человек в год между Алуштой и Феодосией обещал Руслан Байсаров. Но идея так и не реализована. Заморожен и проект по созданию молодежного курорта PortOle! в Тамани, недалеко от строящегося моста через Керченский пролив.
Не произошло бурного роста мелкого виноделия, куда исходно собирались вложиться даже некоторые мои знакомые из других сфер бизнеса. «Что уж говорить о других более рисковых и футуристических проектах вроде инвестиций в возрождение производства розового или шалфейного эфирных масел, которыми раньше Крым снабжал чуть ли не весь СССР. Это вообще развеялось как эфир»,— шутит один из моих собеседников.
Буксуют и планы развития государственных активов. Например, обсуждалась долгосрочная программа модернизации и загрузки Севморзавода, который вошел в состав Объединенной судостроительной корпорации. «Проект можно было сориентировать на долгосрочные ремонтные потребности Черноморского флота, что обеспечило бы предприятию портфель заказов на 45 млрд руб. в перспективе пяти лет»,— рассказывают мои источники. Но в итоге дело кончилось тем, что Севморзавод стал филиалом «Звездочки» и пока живет за счет нескольких контрактов, которые Северодвинская верфь передала ему на субподряд.
Конечно, против пессимизма найдутся контраргументы. Например, недавний ускоренный ввод энергокабеля и идущее полным ходом строительство моста через Керченский пролив. Но это, по сути, авральные проекты первой необходимости. Еще одним оправданием могут послужить санкции и экономический кризис — и то и другое отпугивает потенциальных инвесторов и заставляет существенно экономить государство. Но, с другой стороны, я разговаривал не с одним потенциальным инвестором, готовым вложиться в Крым, понимая все риски санкций, ставших в последнее время традиционным оправданием любых проблем.
Большинство несостоявшихся инвесторов в Крым обвиняют в своих проблемах не кризис и не санкции. Он говорят о том, что в регионе просто сразу заработали «традиционные законы отечественного бизнеса со всеми вытекающими». Доступ к крупным проектам получили «не какие угодно инвесторы, а те, что обладают административным ресурсом». При этом основные усилия традиционно сконцентрированы на проектах, которые нужно реализовать в авральном режиме, навалившись всем миром, «иначе будет плохо». Там, где «не горит», все идет по инерции, «безмятежно и без существенных изменений». Усугубила ситуацию вполне традиционная для других регионов борьба за влияние между местными элитами, которая в Крыму началась весьма быстро.
В итоге, признают мои источники, Крым оказался «обычным российским регионом», где, конечно, можно «что-то делать», но без каких-либо ощутимых преференций. А желание местных властей напрямую контролировать все бизнес-процессы, причем часто не очень успешно, только усложняет положение дел. Впрочем, последнее, кажется, уже обеспокоило не только потенциальных инвесторов «с материка», но и правительство, которое на прошлой неделе жестко раскритиковало местные власти, в том числе за провал программы развития региона. Насколько эффективным окажется этот пинок, покажет наступающий год.