Фотовыставка «Крымские призраки» проходила с 13 марта по 9 апреля в Центральной городской библиотеке им. Л.Н. Толстого. В связи с ее окончанием Владимир разрешил нам сделать интернет-публикацию его работ.
«Фотографировать я начал в 90-е, и тогда идея призраков была очень популярна, потому что появились контактёры, экстрасенсы, разные секты.
Работы для выставки я начал снимать в августе 2014 года, когда полным ходом шли всем известные события. Тогда я решил, что никаких «призраков» на тему войны не сниму, будет абсолютно антивоенный и аполитичный проект. Мне хотелось сделать что-то позитивное в противовес тому ужасу, который был в новостях.
Мне хотелось, чтобы работы воспринимались многопланово, и не было однозначно понятно, что я хотел сказать. Основная идея улавливается, а дальше уже можно думать, рассматривать, рассуждать, имел в виду автор ту или иную мысль.
Кроме того, мне хотелось сделать так, чтобы зритель задумался — шутит автор или нет? На самом деле верит ли он в призраков?
Все фото снимались на цифровую камеру, почти все — в технологии мультиэкспозиции: камера остается неподвижной, на первом снимке присутствует человек, на втором он уходит. Самое главное, чтоб не сдвигалась камера. Таким образом человек становится «призрачным».
«Белый монах. Я ходил в фотокружок ДДЮ, и к нам иногда заходил один уфолог, который всё подбивал поснимать приведений. И вот мы всем фотокружком, вместе с нашим руководителем, пошли ночью на Херсонес и там пытались снимать Белого монаха».
Одним из весьма известных севастопольских призраков является «Белый монах», обитающий на территории нынешнего музея-заповедника Херсонес, где в ХIХ — начале XX века располагался херсонесский Владимирский монастырь. Появляется «Белый монах» исключительно ночью и большей частью в районе знаменитого Херсонесского туманного колокола и старых монастырских купален. «Белым» его прозвали за одежду, хотя монаху приличней было бы ходить все же в черном. Но у привидений свои пристрастия. «Белый монах» часто пугает влюбленных и ночных купальщиков, но вообще он достаточно миролюбив. Хотя один момент, связанный с ним, все же несколько настораживает. Дело в том, что участок каменистого пляжа, примыкающий к бывшей монастырской купальне, пользуется у местных жителей дурной славой. Не проходит года, чтобы там кто-нибудь не утонул, и это несмотря на мелководье! Но виноват ли в этом гуляющий по берегу «Белый монах», неизвестно.
«В те годы легенда о нем была очень популярна, сейчас ее подзабыли. Тогда мы, конечно, ничего не сняли, а потом я подумал — почему бы мне к этому не вернуться?»
«Богиня Диана — Диана-охотница. Считалось, что на Фиоленте, недалеко от места, где сейчас находится грот Дианы, был ее храм (на фото — задний план. — Ред.), там совершались человеческие жертвоприношения — в море сбрасывали попавших в плен чужаков. Рассказы об этом встречаются в работах историков, в художественной литературе».
Великий историк V века до н.э. Геродот утверждает, что здесь было святилище Дианы, где должно быть, стоял алтарь жертвоприношения. Оно (святилище) находилось на утёсе, откуда несчастных сбрасывали в море.
«Я читал, что легенда храме Дианы очень занимала Пушкина, который в 1820 году посетил Свято-Георгиевский монастырь».
«Знаки. Это район мыса Херсонес. Изображения на камнях, как я слышал, создают московские художники (а может, и не московские, точно не знаю). Они по ночам приезжают и вырезают рисунки на камнях. А потом отдыхающие говорят, что это древние рисунки, артефакты, верят в это. Понять, что рисунки вполне современные несложно — с каждым годом они сильно ухудшаются, море их съедает, их надо постоянно обновлять.
Одна из посетительниц моей выставки, моя одноклассница Марина, сказала, что это прямая аллюзия к «Солярису» Тарковского. Потому что та планета была вся покрыта туманом, и тоже рождала призраков. Я не думал об этом, когда снимал, но сравнение действительно удачное».
«Музы Херсонеса. Античный храм, в котором обнаженные музы, возможно, когда-то танцевали, играли на музыкальных инструментах».
«Музыка крыш. Этот сюжет снимался на крыше Первой гимназии. Я дружу с Виктором Альбертовичем Оганесяном, он по жизни мой наставник, учитель. Он вел у меня литературу и русский язык, когда я учился в школе, был редактором двух моих поэтических сборников. Я его попросил пустить меня на крышу, он дал мне ключи, мы залезли нашей группой «Контрольный выстрел» и снимали: Юля дала для съёмок свою виолончель».
«Свет Корсуня. Здесь продолжается тема Херсонеса. Считается, что часть Херсонеса находится под водой. Я представил здесь, как он живет своей подводной призрачной жизнью. Ребенок — это контактёр, который способен передать нам что-то от этого подводного мира. В данном случае — свет Корсуня, душу Херсонеса».
«Зимний пляж. Трое мужчин, виски, зима и грезы».
«Подводный город. Одна из работ, которая выполнена не в технике мультиэкспозиции. Это техника монтажа — я составил изображение уже позже на компьютере из готовых снимков. Я сделал это фото, у меня получилось, понравилось, и я решил, что еще кучу работ-монтажей наделаю. И ничего не вышло!»
«Зов. Это скорее портретный снимок - портрет призрака, ответвление в сторону от основного сюжета».
«Женский пляж. В Севастополе раньше, действительно, были раздельные пляжи — когда купальников еще не изобрели».
«Ностальгия. Воспоминания о былом, о потерянном. Как будто герой пришел с чемоданом, в чемодане вино, герой вспоминает свою любовь, которая прошла. Платье — элемент надежды, потому что непонятно, откуда оно взялось. Буквы ST на этом месте были, но я подумал, что они будут работать на определенный смысл, потому что St. — saint — это «святой». Такая трактовка тоже возможна».
«Душа Балаклавы. Локация — домик Юсупова на другой стороне бухты в Балаклаве. Это единственный сюжет, который мы снимали с четвертой или пятой попытки. Все остальные сюжеты сняты с первого дубля. Мы снимали, не нравилось, приходили снова, меняли одежду, фонари, время съемки».
«Осенний шабаш. Думал, что будет много нареканий. Возмущались некоторые, конечно, мол «что это у вас ведьма летает во время поста», но любителей Булгакова оказалось больше. Мне всегда хотелось провести аллюзии в своём творчестве к «Мастеру и Маргарите» на севастопольской почве, чтоб можно было узнать наш город».
«Сейчас я задумал еще один проект, но какой именно — пока тайна. Всё узнаете».