Директор пансионата в поселке Курортном Феодосийского района закрыл вход в парк для местных жителей и туристов-дикарей. Это было ожидаемо: месяц назад необходимость закрывать формально общедоступные крымские пляжи от «посторонних» доказывал в Госсовете хозяин Крымтура Евгений Михайлов. Но как же мы устали от рвачества и жлобства!
Мы все попеременно бываем то по одну, то по другую сторону забора. Отдыхая, мечтаем о тихом уединении частной территории вдали от «местного быдла». А потом, передвигаясь короткими перебежками от забора к забору под знойным июльским солнцем в надежде попасть на пляж, внутренне желаем всем этим «царькам» и «понаехавшим» суровой кары небесной. Для местных все эти заборы тем более унизительны — ведь переход в состав России сопровождался надеждами на их слом.
Если по-человечески, то отели с частными пляжами — не крымский вариант. Они хороши на безлюдных берегах египетских или арабских пустынь, а у нас — на западном берегу Крыма или побережье Азовского моря. Людей там мало, можно городить что угодно. Но ведь россияне, в отличие от украинцев, на полуостров за пляжным отдыхом ездят редко. Они чаще всего едут «посмотреть».
И правильно делают. Это там, на материке, можно ехать до ближайшей достопримечательности триста или пятьсот километров. Это на Кавказском побережье, чтобы увидеть обрывы горы Фишт, нужно три дня переться по лесу пешком, часами ехать на машине или заказывать вертолет. У нас же за день можно объехать три-четыре южнобережных дворца, посетить парочку музеев. И горы наши уникальны в своей доступности — рукой подать.
Поэтому туристы чаще всего селятся в предгорьях. Где пляжей и парков на самом деле не так уж много. И если их закрывать, отпуск будет напоминать кусание локтя. Ткнувшись несколько раз в забор и ощутив себя человеком второго сорта, избалованный заграницей россиянин заречется к нам возвращаться.
Мы же, рядовые крымчане, не в силах себе пообещать даже этого. Поэтому, чтобы сберечь нервы, не подходите летом к морю в людных местах, где, рассекая толпу барьерами, работает наш сервис — грубая машина по вытряхиванию денег.