— Что вы думаете о современной молодежи?
— Они сегодня обожают роскошь, у них плохие манеры и нет никакого уважения к авторитетам. Это не мое мнение, это сказал Сократ. У меня очень много претензий к тем методам обучения, которые сейчас ей навязывают, но, насколько я могу судить, на протяжении большей части истории методы обучения были еще хуже.
Собственно, действительно хорошие методы образования были разработаны в нескольких германских государствах в середине 19 века и доведены до совершенства в Советском союзе к середине ХХ века. Но, судя по тому, что и ранее люди достигали неплохих результатов, можно надеяться, что и нынешняя система образования не приведет к глобальной катастрофе.
Что касается самой молодежи, насколько я могу судить, она развивается лучшим образом, какой только возможен при такой системе образования. Она обладает неплохим потенциалом творческим и очень активна — по крайней мере, в среднем, она даже активнее, чем в те времена, когда я сам был молодежью. Так что можно надеяться, что став из молодых просто взрослыми, эти люди будут работать хорошо и интересно
— Когда вы были в последний раз в Севастополе?
— Я был здесь летом 2012 года, но города толком не видел. А полноценная прогулка была в начале января 1968 года. Это был круиз для школьников, детей сотрудников Черноморского пароходства и нескольких смежных организаций. Тогда мы практически весь день бродили по городу. Я надеюсь, что завтра успею прогуляться по тем же местам, где был тогда, и сравнить впечатления.
— Где именно вы были в 68-м?
— Панорама обороны Севастополя, Диорама на Сапун-горе, ну и, если не ошибаюсь, Графская пристань.
— Вы заметили какие-то изменения?
— С 1968 года поменялось практически все. Если сравнить нынешний Севастополь с виденными мной кадрами хроники украинских времен, то, насколько я могу судить, город стал радостнее.
— Вы можете выделить какие-то города, в которых вам хочется работать, город который вам близок?
— Я предпочитаю работать в Москве, а отдыхать в Одессе. Но, к сожалению, с тех пор как в Киеве случился второй государственный переворот, мне туда хода нет. Мои взгляды там достаточно хорошо известны и в лучшем случае, если очень повезет, меня убьют непосредственно при пересечении границы.
— Майдан случился больше двух лет назад, а гражданство России вы получили 27 января 2016 года. Почему так поздно?
— До поры до времени гражданство Украины совершенно не мешало мне работать в Москве. Но когда против меня на Украине возбудили уголовное дело по обвинению в деятельности, направленной на изменение территориальной целостности и государственного устройства Украины, стало ясно, что как гражданина Украины меня смогут задержать при выезде за пределы Российской Федерации по запросу Интерпола. И, посоветовавшись с коллегами, я решил, что лучшая защита от этого — гражданство Российской Федерации, раз уж пока недостижимо гражданство России. Для меня все-таки Россия — больше, чем Российская Федерация.
Самое смешное в этом уголовном деле то, что формально обвинение правильное. Я действительно призываю к воссоединению Украины с остальной Россией. То есть к изменению ее государственного устройства и к отделению Галичины от Украины. То есть к изменению территориальной целостности.
Другое дело, что по законам Украины, как собственно и большинства государств мира, такая деятельность считается предосудительной, только если призывают к чему-то, что невозможно осуществить без насилия.
Вот, скажем, в Российской Федерации сейчас призыв к сепаратизму считается незаконным именно потому, что совершенно понятно по настроению большинства граждан: отделить часть Российской Федерации без насилия невозможно.
А по законам Украины, поскольку я все время говорю только об изменениях путем референдума, в принципе любой нормальный суд меня бы оправдал. Но нормальный — это значит, что любой украинский суд меня осудит.
— Что для вас старая Одесса, до перестройки и до майдана?
— Для меня — это родной город, это самые близкие места, там все мне знакомо и дорого. Хотя я, конечно, нетипичный одессит — в Одессе меня вообще часто за москвича принимали. Но, тем не менее, эта одесская легкость и одесское умение все принимать и со всеми находить общий язык — это мне до сих пор помогает.
Я же политик и работаю в политике разными способами — и статьями и политическими консультациями. Более того, лет так где-то 15 назад мне именно политические консультации давали основной заработок. И одесские навыки общения были во всем этом полезны.
— Какая из всех профессий, которыми вы владеете, вам ближе?
— Полагаю, что все-таки мне нравилось программирование. Я получил научно-техническое образование и более двадцати лет работал программистом. Да и сейчас, хотя я занимаюсь политикой (пока в форме аналитики, публицистики и политических консультаций), я в общем стараюсь подходить к делу научно-техническими методами.
В частности, я долгое время был поборником либерализма, поскольку считал это учение научно обоснованным. Но потом, когда обнаружил в нем очень серьезные, что называется дырки, и убедился, что это учение не укрепляется, а опровергается строго научными методами, я перешел на противоположную сторону политического спектра. Так что я себя считаю человеком с научно-техническим мышлением и применяю такие методы во всех своих занятиях.
— Как вы пришли в журналистику?
— Постепенно, то есть первую статью я опубликовал в газете «Одесский вестник» 23 ноября 1991 года. Статья называется «Независимость от нового смысла». Потом я все больше публиковал политических и экономических статей, одновременно занимался политикой и в разных других формах даже баллотировался в 1994 году в верховный совет Украины, но, правда, занял в округе второе место из двадцати четырех кандидатов. Когда всесоюзный институт «Пищепромавтоматика», где я тогда работал, без Союза просто помер с голоду, я переквалифицировался. С середины 1995 года знаменитый в свое время игрок телеклуба «Что? Где? Когда?» Нурали Нурисламович Латыпов предложил переехать в Москву и работать с ним. Я согласился, и вот с шестого сентября 1995 года работаю в Москве и занимаюсь именно политикой в самых разных формах.
— Что вы думаете по поводу судьбы Донецка, Луганска и окрестностей?
— В экономическом смысле Новороссия может состояться в пространстве от Харькова до Тирасполя включительно. Без этого Донецкая и Луганская область могут быть экономически жизнеспособны только в тесном партнерстве с Ростовской областью. Собственно Донецкий бассейн состоит из трех этих областей, а не из двух.
Но дело не только в этом. Дело в том, что, к сожалению, Украина стала инструментом американской борьбы за подчинение Европейского союза, и, поэтому сейчас идет борьба стратегическая за Европейский союз между Евразийским альянсом, в котором в данный момент главные роли играют Москва и Пекин, и понемногу подтягивается Дели, — и Вашингтоном.
Я надеялся раньше, что эта борьба закончится в 2015 году, но сейчас американцы её затягивают и она, по видимому, продлится до середины, а то и до конца 2017-го. И только когда эта борьба закончится (чем бы т о ни было и как бы то ни было), Украина перестанет быть необходима Америке в качестве инструмента взлома Старого света. Ну и тогда я, вероятнее всего, заеду в Одессу уже в качестве сотрудника пресс-службы юго-западного федерального округа Российской Федерации.
— Как могут простые россияне и крымчане помочь дончанам и луганчанам в этой обстановке?
— Я знаю, что очень много сейчас придумано разных способов материальной поддержки. Я лично знаком с несколькими людьми, организовавшими туда каналы гуманитарной помощи, негосударственной, из разных российских городов. Есть каналы доставки туда разнообразного снаряжения как говорится двойного назначения — полевых аптечек, разгрузочных жилетов, тепловизоров, охотничьего и прочего подобного оборудования. Но главное, я думаю, что граждане Российской Федерации должны по возможности напоминать и своему руководству и остальному миру, что Россия не кончается Российской Федерацией.
— Что для вас лично значит Крым?
- Крым для меня, как ни странно — это прежде всего место интеллектуальных игр. В Симферополе, Алуште, Ялте проходило очень много местных и общеукраинских турниров, где я активно участвовал. К сожалению, та команда, где я играл в этих турнирах, после переворота распалась, о чем я очень жалею. Ибо это была старейшая в нашем виде спорта команда, она существовала непрерывно с 16 декабря 1989 года. То есть, с первого тура, первого официального турнира по спортивному «Что? Где? Когда?». И сейчас мне, конечно, очень не хватает регулярных поездок в Ялту на эти турниры. Ну, надеюсь, что теперь в Ялте или в Севастополе будут время от времени проходить и общероссийские турниры