Как пишет поэт Кублановский: «С землёй обескровленной нашей, со льдом иссякающих рек мы связаны общею чашей и общей просфорой на всех...»
Едем по трассе в сторону Бахчисарая. На первом городском перекрестке сворачиваем направо к Качинской долине. Дорога устремляется по просторам полей к вратам узкой горной теснины Качинского каньона.
Зубастые волны кремовых утесов примыкают прямо к трассе. Дорога петляет вдоль зарослей алычи и ежевики. За окнами мелькает серебристый частокол стройных крымских тополей. Словно на параде, выстроились по бортам долины форштевни исполинских известняковых кораблей — свидетелей буйной жизни в недрах теплых морей юрского периода.
Среди этих останцев затерялись древние пещеры, ставшие первым домом для обитавших здесь первобытных людей. Археологи нашли здесь стоянку Таш-Аир времен позднего палеолита. А на другом берегу долины во влажных низкорослых крымских лесах исследователи обнаружили каменные ящики — могилы племени тавров, единственного народа, считающегося аборигеном полуострова. Как называли себя они сами, мы не знаем, но до нас дошло греческое название этого сурового горного народа, обитавшего на краю Ойкумены.
Минуем татарский источник, где можно испить прозрачной ледяной воды. Он находится близ дороги в изумрудном гроте. Еще несколько десятков шагов по раскаленному асфальту — и перед нами подъем на плато Качи-Кальона.
Загорелая плоть горы выглядывает из складок можжевелового леса. В крутых глинистых склонах горы вырублены массивные ступени, укрепленные «бэушными» покрышками. Местные монахи нашли им лучшее применение, чем креативщики майдана.
Входим в сырое девственное ущелье. Если бы не яркое крымское солнце, это место могло бы послужить декорацией для фильма ужасов или саги в жанре фэнтези. Склоненные в немом молчании изящные ветви кизила образуют тесный туннель. Даже в ветреную погоду в этом ущелье сохраняется камерная тишина.
У входа в монастырь нас встречает источник, посвященный святой Софии. Прохладная пещерка источника украшена иконами, в нише — табличка с молитвой. Здесь можно передохнуть, присесть на каменную лавочку. Только вставая, будьте аккуратны: паломники уже отшлифовали свод своими многострадальными макушками.
В уединении ущелья ютится скит святой Анастасии. Изначально слово «скит» было названием одного из популярных монастырей в средневековом Египте. Сейчас под скитом понимают небольшой монастырь с более строгим уставом.
Пусть путает кудрявый перелесок,
Ведя в базилику пустынных гор.
Хранят еще утесы до сих пор
Прозрачность красок православных фресок.
В твой бурелом, в твой рыхлый чернозем
Стремится сердце слушать псалмопенье.
Встречай елеем, хлебом и вином
Известняковый византийский дом
Монахов, птиц и Всенощного бденья.
Кажется, что в этом месте находится портал в иную реальность. Здесь царит вечная весна: буйные заросли вечнозеленых лиан обвивают неприхотливые каменные кельи вдоль узкой тропы. На стенах диковинные композиции из осколков цветной плитки и сияющего бисера. Убранство скита напоминает мотивы христианских обителей Святой Земли или богато украшенные буддийские храмы Индии и Юго-Восточной Азии.
Заходим в храм. Трудолюбивые монахи превратили тесное приземистое внутреннее пространство в Космос — что в переводе с греческого означает «узор», «порядок». Украшенные бисером лампады одновременно напоминают соцветия и созвездия. Из прохладной апсиды взирают строгие византийские лики апостолов и Христа.
В недрах пещерного храма монахи обустроили специальные кресла — стасидии — располагающие к молитвенной тишине — исихии. На спинках их бисером инкрустированы заповеди.
Молчанье просветляет наши лица,
Старинной графикой встают леса.
В пещерном храме можно помолиться,
Услышав собственные голоса.
Поднять со дна ручья дубовый лист…
Я видел раньше видимо и это:
Зеленый шум, деревьев силуэты,
Ромашки вырез, живокости кисть...
Поднимите взор к сводам храма, прочувствуйте объем и непредсказуемость самоцветных узоров. Кажется, что эти вселенские «письмена» можно изучать часами, выискивая в дробных ритмах законы мироздания. Время остановилось. Где-то глухо ударили в колокол...
В молитвенном безмолвии поднимаемся на верхнюю площадку монастыря. Сверху, с плато, открывается особенно монументальный и красочный вид на Крымский Афон. Благолепие. Как сказали бы греки — «калокагатия» — совершенство красоты и нравственности.
В любое время года здесь чувствуются тонкие приметы осени: запах грибов, воркование горлиц, промозглая влажность первобытных лесов.
Здесь особо хочется услышать витиеватую, загадочную греческую речь. Ведь греческий язык был традиционным явлением на протяжении многих веков в этих святых ущельях. Когда на полуострове властвовали турки, часть местных греков перешли на тюркский язык, но сохранили православие.
Здесь современная цивилизация причудливо внедряется в Средневековье — слышно, как схватывает неугомонные потоки воздуха мельница ветряного генератора.
Среди скал, в объятьях покрышек встречаются нежные, теплолюбивые персиковые деревья. По старинной традиции кельи скита соединены резными деревянными галереями и лестницами. Окна их украшены веселыми мозаиками.
Паломников ждут в церковной лавке — экзотической резной деревянной избе, где можно прикупить изготовленное монахами ароматное мыло, местный ладан и терпкий горный мед.
Спускаемся в жерло Качи-Кальона. В глубокой древности — во время оно — обитавшие в туманной Киммерии циклопы выгрызли эту дырень в огромном сырном ломте отвесных скал.
В средневековые времена Качи-Кальон был центром виноделия. В этих нишах найдены давильни винограда — тарапаны. Кстати, слово Качи-Кальон, по мнению некоторых исследователей, переводится с древних языков как «крестовый корабль» или «корабль-крест». А слово «хач» — это вовсе не уничижительное название представителей южных народов, а сакральное понятие. На армянском «хач» — это крест, святыня для любого христианина.
Храм святой Софии
Более восьми веков назад среди этих скал была укрепленная крепость, несколько храмов и купель. Сейчас сохранились лишь живописные развалины храма и напоминающее колодец углубление — источник Анастасии Узорешительницы.
Святая Анастасия жила в III веке в Риме и посещала заключенных в тюрьмах христиан. Вода в источнике считается целебной, там по традиции окунаются паломники. В современном миру распространена легенда, что паломничество в скит может избавить от пагубных привычек.
С некоторых пор отрицаловку Качи-Кальона полюбили местные и заезжие экстремалы. В апсиде горы натягивают нити троллея для роуп-джампинга — прыжков с веревкой. Местные экзиты привлекают и бейсеров — прыжков с парашютом с наземных объектов. Отсюда открывается захватывающая панорама Качинской долины. Как белоснежные кубики лего разбросаны вдоль реки белые домишки. Словно мураши копошатся в рыхлых бороздах персиковых садов чалые лошади.
Раз, и дурное забыто.
Два, и уже не стучат
в гулком ущелье копыта,
кони по небу летят.
Доброе — как на ладони.
Свет на висках седока.
Тонкие черные кони
в синие прут облака.
Борис Рыжий
Переходим мимо турбазы «Алимова балка» на другой край долины. Бьется под хлипким мостом замученная вековым течением Кача. По меловым холмам карабкаемся вверх меж пахучих сосен и растрепанной бороды подлеска. Монотонен путь по хрусткой грунтовке. Вдали виднеется остов года на вершине — Тепе-Кермен.
Под ногами потрескивают осколки известняка, на срезах которого видны останки древних океанических моллюсков. Встречается и кремень — прекрасный материал для изготовления острого копья или примитивного топора. Трудно представить, что наши ископаемые предки охотились в этих местах на гигантских оленей и саблезубых тигров.
Но хрустит под ногой не только известняк — попадаются и ржавые обрывки колючей проволоки. Огорошивает откровенностью выгоревшая табличка: «Вхiд заборонено». Когда-то в этих местах находились химические склады и закрытая воинская часть.
Приближаемся в Лаки. Еще десять лет назад это место было пустынным и безжизненным. Огромное поле, испещренное маками, на горизонте кружевная кромка млечных холмов. И в сердцевине долины, словно в колыбели, — остов старинного храма.
Нервно вскрикнет фазан. И опять тишина.
Южный ветер в разрушенном остове храма.
Отрешённостью напоминает война
О себе. Неизменная ржавая гамма.
Одинокий послушник на склоне холма
Поднимается медленно по косогору.
Где любовью наполнены были дома —
Только серый бурьян да вороньи раздоры.
Расцветает терновник шипастым венцом
По окрестным полям и дичающим пашням.
Наливаются рощи, глазея свинцом,
И внезапно встречаешься с позавчерашним.
Вместо греческих улиц – дорога во мгле.
Может, две-три могилы в пролеске отыщешь.
Боже, вечную память дай этой земле,
Обращённой в рассеянное пепелище.
Покой, безмятежность и умиротворение. Трудно представить, что в годы войны здесь разразилась страшная трагедия. Греки, живущие в Лаках, активно помогали нашим бойцам и партизанам оборонять Крым от фашистов. За это каратели в один день уничтожили всех его жителей и сожгли село. Было это весной 1942 года.
От процветающего совхоза остались только фундаменты домов, одичавшие сады и заросшее ежевикой и терном кладбище.
В наше время здесь выросла обитель в честь апостола и евангелиста Луки. Храм восстановлен, а на подворье монастыря с удовольствием принимают паломников. В глубине долины — святой источник.
Храм святого Луки восстановлен. Во всем чувствуется влияние Византии: на фасадах символичные фазаны и узорчатые кресты. Белоснежные своды современного храма напоминают о современном зодчестве православной эллады. Каждую весну в память о драматических событиях в Лаки приезжают представители греческой общины, в том числе и из Севастополя.
После торжественной панихиды радушные греки садятся за стол, пью вино и едят тушеные баклажаны. Разносится над изумрудными холмами пьянящие переливы дорийских и фригийских ладов. Нелепо ревет грустный ослик.
Но если ты приехал в Лаки,
среди известняковых гор
испей под музыку «Сиртаки»
густой таврический кагор.
В окрестностях монастыря археологи нашли древние храмы в честь Святого Ильи и Троицы. Раскопки велись здесь еще сто лет назад — во времена царской России.
Это живописное место особенно привлекательно в летнюю жару. Лаки — одно из самых высокогорных поселений Крыма, поэтому здесь долго сохраняется весенняя прохлада. Цветут заливные луга, зеленеет лес, сверкает гладь озер.
С тех пор как из здешних мест ушли миряне, обитающее в окрестностях Лак зверье почувствовало свою полную безнаказанность. Туристы не раз рассказывали, как в ночной безмятежности они вдруг обнаруживали внутри палатки незваный пятак дикого кабана или лукавую мордочку юркой лисицы. Колядуют здесь и монастырские собаки и котики, выпрашивая сосиски.
Как добраться: из Севастополя рейсовым автобусом до Бахчисарая, затем пригородным маршрутом «Бахчисарай-Синапное» — до Предущельного.
Когда лучше ехать: в долине Качи хорошо в любое время года.
