Сайт госуслуг оказался не то более откровенным, не то менее гуманным и о накопленных пенсионных правах сообщил удручающие новости: индивидуальный пенсионный коэффициент тает на глазах, в июле 2015-го в извещении было 89,5 накопленного балла, в феврале 2016-го — 86,9. Если соотнести со стоимостью трудового года в баллах — не меньше четырех месяцев исчезло, как не было. Но исчезло и раздражение на реформаторский зуд правительства, перепахивающего пенсионную систему с частотой, исключающей возможность долгосрочного планирования,— то, во что она превратилась, точно никуда не годится. Надо менять.
Впрочем, размышления правительства пока преследуют скорее фискальные цели, чем цель привести черный ящик, в который превратилась пенсионная система после перехода на исчисление прав в баллах, во что-нибудь более прозрачное, понятное и предсказуемое. И вопросы обсуждаются традиционные — кому и когда платить пенсию и кому собирать на это деньги.
За шесть лет, прошедших с замены единого социального налога страховыми взносами и передачи их администрирования в ведение ПФР, правительство, кажется, убедилось, что это было не самое удачное решение. Хотя ПФР, разумеется, считает себя хорошим администратором. В пресс-службе ведомства указывают, что с 2010 по 2015 год поступления взносов удвоились (с 1,9 трлн до 3,86 трлн руб., ВВП в текущих ценах за это время вырос только на 58,7%), а недоимка не превышает 1,2-1,3% и в основном приходится на организации в стадии банкротства.
Правда, попытки «Денег» прикинуть, какими должны быть поступления, исходя из данных Росстата об объемах официально выплачиваемых зарплат, заставляют думать, что, грубо, 500 млрд руб. до ПФР не дошли. Отчасти это, пожалуй, можно объяснить льготными тарифами, установленными для очень многих категорий плательщиков, но проблема неуплаты взносов точно существует. В пояснительной записке к правительственному законопроекту об уголовной ответственности за неуплату взносов (принят Госдумой в первом чтении) указывается, что с 2012-го по октябрь 2014 года от уплаты уклонилось 8028 организаций, в сумме на 96,6 млрд руб., и 150 индивидуальных предпринимателей — на 151,4 млн руб.
Необходимость «мер государственного принуждения» и стала одним из аргументов в пользу передачи администрирования взносов ФНС. В концепции изменения законодательства, которую Минфин направил в аппарат правительства, указывается, что «в соответствии с конституционными принципами» эти меры должны принимать государственные органы, тогда как ПФР имеет статус госучреждения. Не говоря уж о том, что возвращение страховых взносов в Налоговый кодекс позволит использовать накопленный ФНС «многолетний опыт» досудебного урегулирования налоговых споров, а кроме того, объединить формы отчетности, что «будет способствовать минимизации нагрузки на бизнес». По словам главы ФНС Михаила Мишустина, налоговая готова взять на себя администрирование взносов во внебюджетные фонды уже в 2017 году, через шесть-девять месяцев после изменения законодательства.
Простой передачей ФНС части полномочий идеи Минфина не ограничиваются. По замыслу министерства, следует, сохраняя «возможность развития страховых принципов», вместо взносов в ПФР, ФФОМС и Фонд социального страхования ввести единый страховой взнос, ликвидировав пороговые значения базы для его начисления и установив ставку 28-29% (сейчас суммарно 30%). Концепция выглядит разумно. Отмена порогов окончательно убьет идею «директорских фондов» — высоких зарплат, из которых выдаются деньги рядовым сотрудникам (это позволяет экономить 10% на взносах в ПФР и перераспределяет в пользу руководства шансы на пристойную пенсию). А снижение ставки предотвратит рост нагрузки на бизнес из-за отмены порога.
Не исключено тем не менее, что в 2017 году единый страховой взнос введен не будет — соцблок правительства не в восторге от всех открывшихся перспектив. В ПФР говорят, что передача администрирования ФНС разорвет налаженные (с его точки зрения) финансовые и информационные потоки. А вице-премьер Ольга Голодец, комментируя предложения Минфина, заявила, что «для того, чтобы снизить ставку, нужно, чтобы действительно платили все» и система была «сбалансирована».
На этом основании можно возмущаться льготными тарифами. Но, если быть последовательными, придется призывать отменить их не только для фермеров, нотариусов или людей свободных профессий, которые вызвали гнев главы ФНПР Михаила Шмакова, но и для многих других — например, для IT-компаний, резидентов «Сколково» и свободного порта Владивосток и даже для участников особой экономической зоны в Крыму.
Кроме того, можно говорить, что пора что-то сделать с досрочными пенсиями — не касаясь, разумеется, пенсий сотрудников Минобороны, МВД и других силовых ведомств: те получают их по линии своих ведомств, из бюджета РФ, а ПФР к этому отношения не имеет. В ПФР досрочные пенсии получают врачи, учителя, многодетные матери, работники вредных и опасных производств. Как сообщили «Деньгам» в фонде, из 35,6 млн получателей пенсий по старости «досрочников» — 11,3 млн. Но из них лишь 3 млн человек не достигли общеустановленного пенсионного возраста 55/60 лет. В 2015 году этим 3 млн выплатили 425 млрд руб. (средняя пенсия в этой категории — 11,8 тыс. руб. в месяц), и 73 млрд руб. из этой суммы покрыли дополнительные взносы работодателей. Итого чистые затраты — 352 млрд руб.
Правда, до 2018 года все это можно исключительно обсуждать, а сделать ничего нельзя, иначе будет нарушен обещанный президентом РФ мораторий на повышение фискальной нагрузки. А отмена досрочных пенсий для бюджетников, очевидно, является деликатным вопросом, который будет ждать решения не меньше, чем вопрос о повышении до 65 лет пенсионного возраста,— возможно, до ближайших президентских выборов с фактическим повышением с 2018 года. И Шмаков, надо отметить, уже призвал отложить передачу взносов ФНС туда же, на 2018 год.
Реформу можно отложить даже в бесконечность, если включить в число препятствий существование теневого сектора. Из-за него, по словам главы Минтруда Максима Топилина, фонды недополучают взносов на 500 млрд руб. Он мог бы назвать сумму больше: по оценкам Росстата, неофициальная оплата труда составляет 14,2% ВВП (на 2014 год, при оценке объема ВВП по старой методике), то есть свыше 10 трлн руб. Но трудно себе представить, что когда-нибудь удастся собрать взносы со всей суммы. И тем более это невозможно в условиях, когда рост и легализация бизнеса увеличивают риск появления бульдозера.
Даже если в 2018 году эти проблемы пенсионной системы будут решены, она не станет более понятной и предсказуемой, пока пенсионные права будут исчисляться баллами, а не рублями и накопления по закону будут собственностью не граждан, а государства — у него, как показали последние три года, слишком много поводов их заморозить. Возможно, концепция накопительной системы, которую готовят Минфин и ЦБ, этим требованиям будет соответствовать больше, но ничего более определенного, чем представление, что в идеале за свои пенсии граждане должны отвечать сами, о ней пока неизвестно, причем даже разработчикам. Сведения «Известий», будто в Минфине готов проект закона о введении дополнительных взносов на обязательное негосударственное пенсионное обеспечение (1-3%), в ведомстве не подтвердили. А из недавнего заявления Эльвиры Набиуллиной складывается впечатление, что речь идет о возврате, по сути, к системе, когда часть пенсионных взносов направляется на накопительную пенсию по умолчанию (сейчас ровно наоборот). Замминистра финансов Алексей Моисеев сказал «Деньгам», что «концепция продолжает разрабатываться».
В этих условиях «Деньги» предложили бы правительству подумать над тем, чтобы предоставить россиянам право формировать пенсии самостоятельно. Можно даже сделать часть накоплений обязательными — по ставке не выше 6% (по сути, как и сейчас), но с передачей прав собственности на них гражданам. А обязательства государства ограничить выплатой пенсий в размере прожиточного минимума — если отменить порог начисления, для этого хватит «солидарного» тарифа 15%. Даже при сохранении огромного теневого сектора экономики.
