В начале марта в Москве завершил свою работу форум Агентства стратегических инициатив и Школы управления Сколково. Конференция проходила в рамках международной программы «Глобальное образование будущего — Global Education Future (GEF)». Ее участники назвали форум главным событием года в России в сфере образования. Однако событие выпало из пристального внимания СМИ. Почему, не известно. Более того, форум вообще не имел никакой информационной поддержки, он отработал в полностью «закрытом» режиме. И это несмотря на то, что в проекте принимали участие далеко не последние люди в российском министерстве образования и науки.
Global Education Future, как сказано на официальном сайте программы, «это международная платформа сотрудничества, объединяющая лидеров глобального образования, инноваторов, основателей образовательных стартапов, инвесторов в сфере образования, руководителей образовательных учреждений и администраторов национального и наднационального уровней для обсуждения и внедрения необходимых трансформаций традиционных форм образовательных систем в образовательные экосистемы».
Инновационные тренды GEF, которые обсуждались на форуме в рамках программы «Образование-2030», несут поистине революционные изменения в системе мирового и российского образования.
Напомним, что в октябре 2013 года на заседании Государственной Думы Д.В. Ливанов подтвердил участие министерства образования и науки в форсайт-проекте «Образование-2030», наряду с такими организациями, как Ассоциация детских товаров, Московская школа управления Сколково и Агентство стратегических инициатив.
На форуме была принята «Карта образования будущего», в которой обозначены образовательные тренды на ближайшие 15 лет, рекомендованные к внедрению, в том числе и в сфере российского образования. Некоторые из них поражают не только рядового учителя или школьного методиста:
- использование в образовании современных лекарств — ноотропных медицинских препаратов и других способов улучшения когнитивных способностей ученика;
- объединение детей и взрослых в игровые сети, достижения и успехи в компьютерных играх становятся элементом образования и предметом оценки способностей;
- учебник перестает быть чем-то статичным. На первом этапе — это живой учебник с постоянно обновляемым и адекватным данному моменту содержанием, на втором — «алмазный букварь»: учебник со встроенным искусственным интеллектом, который является персональным тьютером, отвечающим индивидуальным требованиям учащегося;
- на период после 2019 года инноваторы от образования планируют триггерную точку перехода — к новому типу обучения детей, когда даже электронные учебники детям уже не понадобятся;
- введение программ развивающей беременности, когда ребенок получает навыки и знания еще в утробе;
- обязательная образовательная диспансеризация, то есть регулярная онлайн психофизическая диагностика для подбора индивидуальной образовательной траектории;
- особо перспективные и талантливые ученики будут рассматриваться как объект инвестирования, заодно появится новый финансовый инструмент — «человеческие фьючерсы»;
- использование нанотехнологий для имплантации гаджетов и технических устройств в отдельные части тела человека для повышения его образовательных способностей;
- цифровое моделирование ценностей и морально-этических принципов людей и рациональное конструирование этики на основе виртуальных онлайн игр;
- социальное принудительное перевоспитание в виртуальных симуляторах лиц, совершивших преступление;
- Т9-зация и новые дислексанты, которые исключат необходимость владения навыками письма и точной формулировки мысли вследствие использования рекомендательных систем и систем автоподбора слов.
Многие слова из вышеприведенных формулировок не всем понятны. Но даже если убрать узкоспециальные термины, общее впечатление о будущем образования не меняется.
По мнению кандидата филологических наук, доцента ВолГУ Сергея Калашникова, внедрение таких образовательных стандартов означает превращение образования в бизнес-проект длиной во всю человеческую жизнь, предполагает переформатирование человека в биологического робота с высоко развитыми практическими навыками, запрограммированными кодами поведения, интегрированного с помощью специальных технологий в глобальную электронно-цифровую систему.
«Участие представителей министерства образования и науки в этом проекте, мягко говоря, настораживает, — комментирует «Блокноту-Волгоград» волгоградский ученый и преподаватель. — Система национального образования в России фактически отмирает и в целом идет к тому, что к 2030 году планируется искусственно создавать детей с купленным заранее и запатентованным набором генов с талантами и способностями. В этих условиях создание Общества русской словесности — некая адекватная симметричная мера по сохранению русской культуры и традиционной системы образования. И РПЦ, и русская классическая литература выступают здесь главными институтами сохранения национальной идентичности. И если говорить о так обсуждаемой сейчас теме про изъятие трех рассказов из школьной программы по литературе, то вот это как раз тот широкий контекст, внутри которого, на мой взгляд, и следует рассматривать информационный повод, связанный с произведениями Чехова, Бунина и Куприна. Частное мнение одного из участников комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства еще не является официально признанной позицией Общества русской словесности или всей Русской православной церкви. Зла в нем гораздо меньше, чем в той системе образования, которая нам навязывается министерством, тем более что высказываться это мнение могло в дискуссионном порядке».
В любом случае, вопрос об изменениях в школьной программе по литературе должен рассматриваться в экспертных советах, а утверждаться министерством образования и науки. Не беда, если отдельные рассказы Чехова, Бунина и Куприна будут вынесены на самостоятельное изучение или перенесены из программы девятого класса в программу одиннадцатого. Беда в том, что намеренно раздувается конфронтация между русской литературой и Русской православной церковью по этим вопросам, и эта конфронтация может быть использована в чьих-то третьих интересах — и тогда школьная программа по литературе через 2-3 десятилетия, совершенно незаметно для нас, лишится романов И. Тургенева, Л. Толстого и Ф. Достоевского.Но какое это будет иметь значение, если уже через 10 лет в школах будут сидеть не ученики, а «субъекты» с заранее встроенной системой знаний.
