«В больнице я спасал людей, а родных не уберег»
4 сентября 1999 года в жилом доме в дагестанском Буйнакске прогремел взрыв. Ударная волна была такой силы, что два подъезда панельной пятиэтажки превратились в груду разбросанного на километры мусора, песка, обломков штукатурки и металла. В устоявших конструкциях были выбиты стекла, балконы, несущие стены. Образцово-показательный дом, где жили в основном военные и медики, через пять минут после взрыва едва напоминал здание, когда-либо пригодное для жизни.
Когда начиненный взрывчаткой грузовик вплотную подъехал к одному из подъездов, а через пару секунд из него раздался мощный взрыв, на часах было 21:45. Большинство жителей дома номер три на улице Леваневского (Шихсаидова) в это время находилось в своих квартирах и готовилось ко сну. Многие досматривали специальный выпуск новостей, в котором речь шла о переломном моменте в боях за села Карамахи и Чабанмахи. Диктор сообщал, что продвижение вторгшихся летом в Дагестан террористов под командованием Шамиля Басаева и Хаттаба почти остановлено.
Юсуп Алхасов в тот злополучный вечер тоже был дома с родными. К нему в гости пришла племянница с мужем и двумя сыновьями. Родственники беседовали за накрытым столом и досматривали выпуск новостей.
«Моя десятилетняя дочка и младший сын племянницы играли в детской, — рассказывает «Примечаниям» Алхасов. — Ее старший сын был с нами в гостиной. Гости собирались уже уходить, но в последний момент решили задержаться и досмотреть выпуск новостей. Когда мы услышали, что Басаев и Хаттаб выдавлены из Дагестана, то облегченно выдохнули. Появилась надежда, что в республике наступит, наконец, мир. И тут прогремел взрыв».
Квартиру в престижной пятиэтажке на улице Леваневского (Шихсаидова) мужчина получил за два года до теракта, хотя не был военным. Он работал врачом в городском госпитале Буйнакска, и за многолетний стаж и усердие ему выделили положенные квадратные метры.
«После вторжения в августе 1999 года террористических группировок в Дагестан, работа в нашем госпитале не прекращалась ни на минуту, — вспоминает Алхасов. — Мы день и ночь оперировали поступавших к нам раненых, лечили больных. На работу уходил в пять часов утра. Раньше двенадцати часов ночи я не возвращался. Родные привыкли, что я все время на работе. 4 сентября я впервые за долгое время остался дома. Но прогремел взрыв».
Мужчина потерял сознание, но за минуту до этого увидел яркую вспышку и услышал сильный грохот. Очнулся, когда спасатели вытаскивали его из-под обломков. Физической боли он не чувствовал, но помнит состояние шока, которое овладело всем нутром.
«Только в больнице я понял, что наш дом взорвали. Думал только об одном, что с родными. Моя жена осталась жива. Но наша десятилетняя дочь погибла. Гостившая у нас в тот вечер племянница с младшим сыном тоже погибли. Ее муж и старший сын пострадали, но выжили».
Доктор Алхасов пытается говорить ровно, спокойно и даже беспристрастно. Но время от времени его голос становится сдавленным, и он с трудом подбирает слова.
«Казалось, что наступил конец света. Как дальше жить было непонятно. Придя в себя через какое-то время, я не мог понять, как так получилось. В больнице я всю жизнь спасал жизни людей, а своих родных не смог уберечь», — сокрушается мужчина.
Несколько раз Алхасов ходил на суд над террористами. Но деталей не помнит.
«Кого-то наказали, кому-то дали пожизненный срок. Власти помогали нам деньгами. Но родных уже не вернуть. Моей дочери исполнилось бы сейчас тридцать лет», — говорит он.
Теракт в Буйнакске унес жизни 64 человек, 146 были ранены.
«Мы думали, что произошел взрыв бытового газа»
Через четыре дня после трагедии в Буйнакске — 8 сентября 1999 года — террористы взорвали жилой дом в Москве. Девятиэтажка на улице Гурьянова от взрывной волны разделилась на две части. Расположенные в центре дома подъезды были полностью уничтожены. Погибли 106 человек, 690 человек получили ранения.
Заложенная в подвале дома номер девятнадцать взрывчатка была такой мощности, что повыбивала стекла в соседнем жилом доме. Но там обошлось без человеческих жертв. Однако паники избежать не удалось. Взрыв прогремел глубокой ночью, в 23:59, и обезумевшие от ужаса жители соседних домов повыскакивали на улицу в спальной одежде.
Версия теракта возникла не сразу. О взрыве жилого дома в Буйнакске жители столицы слышали, но не сразу связали его с событиями на улице Гурьянова. В беседе с «Примечаниями» житель соседнего дома номер семнадцать Руслан Дамиров признается, что дагестанский город, где взорвали дом, казался далеким и не имеющим никакого отношения к Москве. Противостояние с бандформированиями шло на Северном Кавказе, и, казалось, что это никак не связано с Москвой.
«Мы до последнего думали, что произошел взрыв бытового газа, —рассказывает он. — Тем более, что основные разрушения пришлись на центральную часть дома, где располагался гастроном. Туда все время что-то привозили: мешки с крупами, продукты питания, сахар, соль. Поэтому первое, что пришло на ум — сотрудники магазина недосмотрели и допустили утечку бытового газа».
Мужчина не знает, когда возникла версия теракта. В 1999 году ему было всего десять лет, но он четко помнит ощущение страха и беспомощности, которое овладело его родными, соседями, учителями в школе.
«Помню, что мы проснулись от сильного хлопка и подземных толчков, похожих на землетрясение, — говорит Дамиров. —Выскочили на улицу и вместо дома №19 увидели клубы дыма, пыли и копоти. Уцелевшие очевидцы взрыва рассказывали, что от ударной волны автомобиль, который был припаркован у соседнего дома, взлетел до третьего этажа, разнося все вокруг».
В ту ночь жителей соседних домов разместили в районной школе. Женщин с малолетними детьми отправили в гостиницы. Родители Дамирова отправили его и младшую сестру к родственникам.
«Мой отец вместе с десятками других жителей Гурьянова остались на месте взрыва и помогали спасателям вытаскивать погибших и уцелевших из-под обвалов разрушенного дома, — вспоминает очевидец. — Среди погибших было много людей, которых мы хорошо знали, с которыми дружили и общались».
Через несколько дней московские власти приняли решение снести оставшиеся конструкции дома номер девятнадцать на улице Гурьянова. Соседний дом номер семнадцать, который был серьезно деформирован, сначала хотели реконструировать, но потом тоже снесли.
«Нашей семье выдали новую квартиру в Москве на улице Борисовские пруды, — рассказывает Дамиров. — И буквально за день до переезда, именно в том доме, куда мы должны были вселиться, предотвратили теракт. На складе того дома правоохранительные органы обнаружили мешки со взрывчаткой. Три месяца после переезда мы всей семьей спали в одной комнате, чтобы в случае чего вместе выскочить».
Первое время семья Дамирова хотела вернуться на Каширское шоссе. Но квартиры в отстроенных там новых домах были очень дорогими. Остались жить на Борисовских прудах.
«Осадок в сердце от взрыва на Гурьянова остался навсегда. Я создал в соцсетях группу, где бывшие соседи дома, выжившие люди или те, кто потерял своих родственников, могут общаться. Это то немногое, что помогает нам хранить память о погибших», — говорит мужчина.
«Ни трупов, ни раненых не было видно»
Сомнений, что взрывы жилых домов в Буйнакске и Москве – это спланированные теракты, не осталось 13 сентября. В этот день в столице был объявлен траур в связи с событиями на улице Гурьянова. Но в пять часов утра в восьмиэтажном доме на Каширском шоссе прогремел новый взрыв. Триста килограммов заложенного в подвал тротила разрушили кирпичный дом до самого основания. Погибли 124 жителя дома, выжили только 7 человек.
После взрыва дома на Каширском шоссе в редакции различных СМИ стали звонить неизвестные. Они представлялись членами террористической организации «Конфедерация освобождения Дагестана». Взрывы жилых домов в российских городах звонившие объясняли местью за боевые действия на Северном Кавказе.
Журналист Владимир Ардаев жил неподалеку от Каширского шоссе и по заданию главного редактора отправился на место трагедии. Несмотря на раннее утро, общественный транспорт уже работал с перебоями.
«Я с трудом добрался до станции метро Коломенская, а дальше пошел пешком, — рассказывает «Примечаниям» Ардаев. — Мимо проносились пожарные и милицейские машины, кареты скорой помощи. И еще шли люди — хмурые и встревоженные. Запомнилась женщина, которую вели двое или трое молодых людей. Один из них все время повторял: «Мама, успокойся, мама, не волнуйся». Но она с застывшим, каменным лицом продолжала идти и почти бежать».
Прибыв на Каширское шоссе, вместо восьмиэтажки Ардаев увидел груду кирпича и сотрудников МЧС, которые пытались разобрать обломки здания.
«Ни трупов, ни раненых не было видно, — вспоминает журналист. — Наверное, их сразу же увозили. Место взрыва было оцеплено, вокруг толпой стояли люди. Какой-то мужчина рассказывал, что он проснулся рано утром от мощного взрыва. Его квартиру тряхнуло так, что вылетели все стекла. Он, как и другие соседи, сразу же выскочил на улицу и боялся возвращаться в дом. Они опасались, что их квартиры тоже обвалятся».
Сотрудники правоохранительных органов скудно делились с журналистами информацией. Единственное, что они сообщали тогда журналистам, что взрыв дома на Каширском шоссе расценивается как теракт.
«Кто-то в толпе рассказывал, что ночью жильцам взорванного дома якобы звонили неизвестные, спрашивали: «Как вам спится перед смертью?». В те дни Москва посуровела и напряглась. Все понимали, что война с далекого Северного Кавказа перекинулась в благополучную столицу», — говорит Ардаев.
«Арендовал грузовик для перевозки картофеля»
Напряжение в те дни чувствовалось не только в Москве. Жители многих российских городов сутками дежурили возле своих подъездов, проверяли подвалы и настороженно относились ко всем незнакомым жильцам.
«Паниковали по любому поводу. Стоило увидеть возле дома или магазина человека с мешками, тут же звонили в милицию. Все были начеку. Но это не помогло», — рассказывает «Примечаниям» Виктория Марьясова, жительница Волгодонска.
Через три дня после теракта на Каширском шоссе – 16 сентября 1999 года — террористы взорвали жилой дом в этом небольшом городке Ростовской области. События были схожи с «буйнакским сценарием». Рано утром к жилому девятиэтажному дому №35 по октябрьскому шоссе подъехал грузовик, начиненный взрывчаткой. Ударная волна полностью разрушила фасадную часть дома. Из-под завалов спасатели извлекли 18 погибших, один человек умер в больнице.
Когда произошел теракт в Волгодонске, Марьясовой было 15 лет. Она жила на соседней улице от места взрыва, но помнит массовую панику.
«Владелец взорвавшегося грузовика на суде утверждал, что сдал его в аренду неизвестным гражданам с Северного Кавказа. Большая машина им якобы нужна была для того, чтобы перевезти картофель. О том, что грузовик начинят взрывчаткой, владелец вроде не знал», — вспоминает собеседница издания.
Несколько дней, по словам Марьясовой, многие родители боялись отпускать детей в школу. Но администрация учебных заведений относилась к этому с пониманием.
«Даже когда возобновились занятия, было страшно. Родственники многих учеников из разных классов погибли или пострадали во время взрыва жилого дома. Даже старшеклассники первое время после теракта ходили в школу в сопровождении взрослых. Но больше терактов не было», — вспоминает девушка.
В результате терактов погибли 307 человек. Пострадали более 1700 человек. Расследование показало, что взрывы домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске организовали террористы из группировки «Исламский институт «Кавказ» [организация запрещена в России — прим. ред.]. Во главе группировки стоял Хаттаб.
Охота за исполнителями и организатора терактов велась несколько лет. В результате подавляющая часть были ликвидированы в ходе спецопераций силовых структур.
Взрывы жилых домов стали еще одним фактором, повлиявшим на решение российских властей начать в Чечне вторую военную кампанию. Контртеррористическая операция длилась год и завершилась освобождением республики от бандформирований. Жилые дома в России больше не взрывали.
