«Насчет русского языка и состояния богоспасаемого "русского мира". В выходные слетал в Кишинев по личному делу.
Очередность объявлений в самолете: молдавский, английский, русский.
В аэропорту всех мужчин с российскими паспортами, не имеющих родственников в Молдавии, выстраивают перед кабинкой спецконтроля. Долго всматриваются в глаза, вчитываются, задают каверзные вопросы.
Меня продержали 2,5 часа. Дескать, паспорт отсутствует в базе. Пропустили только сделав все проверочные звонки, убедившись в том, что тем же вечером возвращаюсь, взяв с меня обещание ничего не снимать (не собирался).
"По всем правилам мы должны тебя депортировать", — сочувственно делится один из офицеров.
В самом городе и даже на приличном удалении от него так и не сумел встретить ни одной вывески на русском (возможно, не туда смотрел), за исключением развалившихся букв под бетонными изваяниями – там, где когда-то были колхозы.
В быту — в отличие от 2003-го, когда навещал Кишинев в последний раз — русская речь употребляется совсем редко. Молодые официанты, пограничники, таксисты, студенты говорят между собой по-молдавски (или по-румынски, как утверждают дальновидные "специалисты"). Иногда можно услышать два-три знакомых слова, но понимаешь, что это обычные заимствования.
В экономике то же, что у нас (минус газ) — элитные халабуды в центре и полный упадок на окраинах. Промышленности нет, село убито. Европа.
На обратном пути наблюдал столпотворение — несколько рейсов подряд в Бухарест.
В целом, ощущение замкнутого санитарного кордона, которым ареал употребления русского языка обносят медленно и грамотно. Будто колючей проволокой».
