Алексей Михайлович, основная функция Законодательного собрания — законотворчество. Кроме нее есть и функции работы с обращениями, планирования бюджета и контроля исполнения законов. Как по этим направлениям прошла работа во второй сессии?
Законодательное собрание приняло 75 законов — против 40 принятых в первую сессию нашего парламента. Сегодня все основные законы, необходимые для технического функционирования города в российском правовом поле, существуют. Если говорить о законах развития, то, к сожалению, мы не продвинулись здорово и приняли только один, «заплаточный», то есть временный закон — об особо охраняемых природных территориях, который будет действовать до появления правил застройки и землепользования. Причина того, что нам не удалось принять законы развития, связана с пониманием, что для этого нужны совершенно другие ресурсы, более мощные. Во время условного отпуска Заксобрания я планирую заняться поиском этих ресурсов — чтобы отработать часть законов развития. Прежде всего, речь идет о системе земельно-имущественных отношений. Да, она существует и является типовой для субъектов Российской Федерации, но с поправкой на то, что у нас меньшая ставка налогов. Думаю, нам нужно думать о системе, способствующей развитию экономики. Поскольку основной ресурс субъекта РФ — это земля, государственное имущество, возможность работать с налогами. С налогами у нас все хорошо — слава Богу, специальный закон за нас написало министерство по делам Крыма, имеющее для этого всю необходимую нормативную документацию. А вот то, что касается обращения с имуществом, — высокого качества нет и, видимо, его еще предстоит достигнуть.
Если говорить о приемах граждан, то по сравнению с первой сессией очень сильно увеличилось число людей, приходивших на приемы представителей Заксобрания. Увы, часть депутатов не предоставляют отчеты о приемах граждан, депутаты — люди вольные, и заставить их предоставить отчет невозможно. Но у меня есть серьезные претензии к процессу приема граждан: во-первых, порядка 85% обращений граждан не относятся к нашей компетенции — к примеру, просьбы починить крышу дома, причем люди не идут в ЖЭК, а обращаются сразу в Законодательное собрание. Во-вторых, у нас нет системы контроля над работой с обращениями — каждый депутат на своей волне действует; в-третьих, у нас нет электронной системы обращений граждан в парламент.
Что касается подготовки бюджета 2016 года, то мы будем этим заниматься в первый раз. Бюджет 2015 года не из чего было складывать, он был по своей сути декларативным — из-за чего мы сейчас и мучаемся. Есть программы, на которых был построен бюджет-2015, но нет финансовой основы для него. Очень хочется, чтобы бюджет 2016 года оказался другим — и для этого уже сейчас надо работать над программами. Контрольные мероприятия, которые мы провели, выявили то, что подготовленные Правительством Севастополя программы экономического развития на 2015 год не имеют отношения к реальности, их надо переделывать, а времени осталось немного. Придется собирать специальную группу, которая с 1 августа приступит к своей работе. При этом надо понимать: роль Заксобрания при принципе разделения ветвей власти такова, что сами готовить программы мы не можем — мы должны стимулировать их создание.
Что касается контроля исполнения законов и бюджета, только во время второй сессии мы стали обращаться к этой функции. Приходилось вмешиваться в критические ситуации — к примеру, при решении вопроса с имуществом Института биологии южных морей, Гидрофиза и морских специальностей. Более системно стали работать в связи с выполнением программы развития — в результате парламент выразил недоверие первому вице-губернатору Севастополя Алексею Еремееву, очень надеюсь на то, что ситуация будет доведена до логического завершения.
Вы сказали, что у Заксобрания нет системы электронных обращений граждан. Как такое может быть, если вы, будучи руководителем корпорации «Таврида Электрик», создали высокотехнологичное производство? Может, в парламенте действует бюрократическое лобби, привыкшее к бумаге?
Нет лобби, а есть инерция тех, кто работал до нашего появления в Заксобрании. Мы пришли сюда, аппарат парламента как-то работал много лет — прерывать эти процессы нельзя. Мы вписались в них, а теперь ставится задача изменить их, улучшить. На полностью электронную систему работы с обращениями мы никогда не перейдем, потому что (и прежде всего) это не в интересах граждан. Добавить ее — очень нужно, а устранить бумагу из этого процесса — нереально. У нас порядка 65% обращающихся граждан — пенсионеры.
Вы сказали о выражении парламентом Севастополя недоверия вице-губернатору Алексею Еремееву, но он продолжил работу в правительстве города. По вашему мнению, это незаконно, по мнению губернатора Сергея Меняйло — законно. Вы обращались в другие инстанции для того, чтобы они указали, кто прав в такой ситуации?
Я обратился в прокуратуру для проведения соответствующей проверки. Честно говоря, в этом случае я не вижу причин для каких-то разногласий при трактовании закона, ведь в нем прописана норма об императивном мандате. Поэтому, с моей точки зрения, идет нарушение закона Правительством Севастополя.
Заксобрание выражает недоверие вице-губернатору — в правительстве и не реагируют на решение парламента. Получается, Заксобрание не имеет рычагов влияния на исполнительную власть. Как в таком случае вы намерены в дальнейшем продвигать необходимые городу решения, контролировать исполнительную власть?
Нельзя сказать, что у нас нет рычагов влияния. На самом деле все процедуры описаны в законах, и в соответствии с ними господина Еремеева должны были уволить на следующий день после принятия решения Законодательным собранием. Но он не уволен в нарушение закона, с моей точки зрения.
Рычаги влияния есть — при условии того, что все стороны соблюдают действующее законодательство. Если этого не происходит, то привлекаются другие надзорные органы федерального уровня.
Из-за этой ситуации у вас не испортились отношения с губернатором Сергеем Меняйло?
Знаете, мне не нужно иметь никакие личные отношения с губернатором для того, чтобы выполнять те функции, которые я выполняю. Мы обсуждаем вопросы вне зависимости от ситуации с недоверием Алексею Еремееву. Конкретно по этому вопросу между нами есть серьезные разногласия в понимании того, что сейчас должно произойти. Я свое мнение высказал, он тоже — право разрешить ситуацию мы отдали третьей стороне.
Выражение недоверия Еремееву стало лакмусовой бумажкой целостности депутатского корпуса Заксобрания: нашлись шесть парламентариев (их называют в кулуарах отщепенцами), отказавшиеся поддержать решение коллег. Такое разделение, появление оппозиции в дальнейшем помешает работе Законодательного собрания?
Да. С моей точки зрения, некоторые депутаты, во-первых, нарушили свою присягу, поскольку не выполняют требования Конституции и федеральные законы. Но парламент — место свободное, а депутаты — свободные люди, они не являются чиновниками, их нельзя выгнать — с этим придется смириться и жить. Я не могу сказать, что в итоге это существенно влияет на деятельность Законодательного собрания. Нервы тратятся — да. На нас сейчас вообще оказывается сильное давление.
Оппозиция — это когда есть другая, глобальная точка зрения: к примеру, коммунисты хотят коммунизм, а капиталисты — капитализм. Я не знаю, какая точка зрения есть у упомянутых вами шести депутатов. Такое ощущение, что их точка зрения называется по-райкински: мой отец, если колебался, то только вместе с генеральной линией партии. Но это же не точка зрения, по-моему. Называть их оппозицией я не могу. Это можно назвать, если хотите, троллингом. Я вообще не услышал другой точки зрения на стратегию развития города за минувший год при существовании огромного количества критикующих. Кто предложил альтернативную стратегию развития Севастополя? Назовите мне эту оппозицию. Но я ни у депутатского корпуса, ни у правительства, ни у какой-либо общественной организации не увидел целостной картины мира, при этом я не настаиваю на том, что моя картина мира — единственно правильная.
Вы сказали, что «на нас оказывается сильное давление». Кто это делает и почему?
Вы знаете, что появились средства массовой информации, которые занимаются исключительно тем, что оказывают это самое давление. Если вы посмотрите на их содержательную часть, то увидите, что ее нет. Вроде бы, и публикации есть, и много возмущений есть, а содержательной части нет.
Это касается и последних митингов, проведенных под зданием Законодательного собрания. Выходишь к митингующим, спрашиваешь: родной, чего ты хочешь, что я для тебя не сделал? И в этот момент родной теряется — он оказался на митинге не по причине того, что он понимает, чего от нас хочет.
Называть это по-другому, если не давлением, я не могу. Просто создаются неприятные условия существования для определенной группы людей. Должен поблагодарить депутатов, в том числе и женщин, выдержавших серьезное информационное давление во время весенней сессии парламента.
Чтобы говорить о том, кто координирует эти действия, надо иметь очень весомые аргументы. Я предполагаю, что упомянутые выше СМИ и митинги сильно связаны с департаментом внутренней политики и информации Правительства Севастополя. А департамент внутренней политики напрямую нарушил федеральное законодательство, разрешив митинг возле стен Заксобрания, поскольку в России проводить митинги у государственных учреждений нельзя. Это будет предметом отдельного разбирательства с нашей стороны.
Кстати, начальник департамента внутренней политики Евгений Дубовик заявил, что, по его мнению, губернатор Севастополя должен назначаться президентом России — что противоречит вашей идее о прямых выборах губернатора населением города. Эта идея поддерживается Заксобранием и находила поддержку губернатора Сергея Меняйло.
Я думаю, что это личная позиция Евгения Дубовика. Мне кажется, этот вопрос в правительстве связывают с тем, что сегодня Законодательное собрание внесет изменения в устав Севастополя, касающиеся избрания губернатора, а завтра пройдут выборы губернатора. На самом деле напрямую эти вопросы не связаны. Я уже объяснял, почему нужно изменить процедуру выборов губернатора — и не вижу проблемы в существовании другой точки зрения на это. Но я считаю, что губернатора должны выбирать жители города, и мы будем обычными демократическими процедурами решать этот вопрос. Тем более Сергей Меняйло заявлял о том, что поддерживает упомянутую точку зрения.
«С моей отставкой город лишится представительного органа»
Севастопольцы связывают деятельность Заксобрания с выполнением командой Чалого, шедшей в парламент, предвыборной программы партии «Единая Россия» — она основывается на предложенной вами стратегии развития Севастополя до 2030 года. В какой точке находится ее исполнение?
Сегодняшнее положение вещей в городе заставляет переоценивать ситуацию, к сожалению. Но я готов рассказать о том, к чему мы в настоящее время пришли. У нас были ключевые направления экономического развития, по которым декларировались определенные цели: приборостроение, IT-сфера, авторское виноделие, обслуживание интересов Министерства обороны России и федерального центра. Мы активно работали по этим направлениям.
Хотя, если говорить о приборостроении, до настоящего момента нет никаких земельных ресурсов для реализации программы создания индустриального парка и технопарков, не выделено правительством города ни одного гектара. Лежат неиспользованными 1,6 млрд рублей, зарезервированные для создания индустриального парка. Тем не менее 28 июля пройдет презентация севастопольского приборостроительного кластера – и есть надежда запустить этот проект без помощи регионального правительства.
Если говорить об авторском виноделии, то очень большая работа проводилась, но серьезные результаты не достигнуты: земли под виноградники нет. Хотя совместно с бизнесом разработана соответствующая программа, разработан законопроект о поддержке виноделия, получено одобрение федерального руководства, найдены порядка 20 инвесторов. Возникла проблема: с одной стороны, мы город федерального значения, с другой стороны — у нас не должно быть земель сельскохозяйственного назначения. И нам необходимо внести в федеральное законодательство изменения — о том, что у города федерального значения может быть земля сельхозназначения, ведь она де-факто есть.
Если говорить о военно-патриотическом и культурно-историческом туризме — это потенциально большая часть местной экономики, я в этом убежден. Самое главное — у нас есть то, на что можно смотреть, если все хорошо сделать. Мы достаточно серьезно работаем в этом направлении, видение его доведено до администрации президента России — до помощника президента по культуре Владимира Толстого, получено одобрение, проведено несколько совещаний, разработана программа военно-патриотического туризма, сейчас мы ее апробируем вместе с международным детским центром «Артек».
Что касается градостроения, мы получили федеральный статус и сейчас идет определение границ города, сделаны три технических задания для создания генерального плана Севастополя. Правительство готовит правила застройки и землепользования и зональные планы.
Что касается модернизации коммунальной инфраструктуры – сами видите, дела обстоят плохо. Есть выделенные из федерального бюджета деньги, их много, но, к сожалению, был уволен вице-губернатор, отвечавший за ЖКХ и достаточно глубоко погрузившийся в эту тему.
Позвольте, выделенные Москвой деньги на упомянутые вами направления приборостроения, IT и виноделия не используются, сельскохозяйственной земли нет. В чем проблема и кто виноват — Законодательное собрание или Правительство Севастополя?
Если мы говорим о деньгах для индустриального парка, то они зарезервированы для создания соответствующей инфраструктуры — 1,6 млрд рублей из федерального бюджета, есть определенные правила их получения. Для этого надо сделать проект индустриального парка, набрать необходимое количество резидентов (это было сделано почти год назад), нарезать землю и так далее. На доведение площадки индустриального парка до нулевого цикла, то есть со всеми подведенными коммуникациями, есть упомянутые выше деньги. Их нельзя использовать до тех пор, пока не выделена земля и не представлен проект. А этим всем должно было заниматься городское правительство — и Законодательному собранию в этих процессах нечего делать.
Если говорить о технопарках айтишных, то подготовкой проекта создания такого технопарка должен был заниматься Севастопольский государственный университет, деньги для реализации лежат неиспользованными в Министерстве связи и массовых коммуникаций РФ. Подготовкой проекта СГУ должен был заниматься с помощью регионального правительства, которое должно было межевать землю.
Если говорить о виноделии — это другая история. И ее надо было начинать с внесения изменений в федеральное законодательство для того, чтобы город получил земли сельскохозяйственного назначения. Для этого Заксобрание должно было с соответствующей законодательной инициативой обратиться в Федеральное собрание РФ.
Губернатор Сергей Меняйло при вступлении в должность заявил о поддержке предложенной вами стратегии развития Севастополя, благодаря чему его кандидатуру поддержало заксобрание. Стратегия стала перечнем реальных задач для исполнительной власти города?
С моей точки зрения, не стала. Я смотрю на исполнительную власть, на тех, кто непосредственно организовывает исполнение предвыборной программы и стратегии развития города (к примеру, уже упоминавшийся нами Алексей Еремеев), и вижу: то, что наработано, не является программой развития.
Из севастопольского правительства донеслась мысль о том, что стратегия развития города – не реальная и не реализуемая, поскольку не подтверждена финансовыми ресурсами. Об этом сказал вице-губернатор Еремеев, пояснив, что невозможно привлечь деньги, использовать же местный бюджет можно в том случае, если он будет профицитным, при условии появления мегакрупного инвестора или обнаружения нефти. Это позиция лично Еремеева, позиция всего правительства Севастополя или позиция людей, стоящих за городским правительством?
Я сомневаюсь, что это позиция Еремеева, поскольку еще 22 апреля он с трибуны законодательного собрания шесть часов клялся в верности концепции развития Севастополя. Спустя полтора месяца, когда нашлись существенные недостатки в экономических программах, разработанных правительством города, и их несоответствие концепции развития и здравому смыслу, Еремеев пересмотрел свою точку зрения.
Если говорить о сути того, что он сказал, то, я считаю, он во многом прав по ряду причин. Во-первых, год назад у нас был большой энтузиазм, было несколько десятков компаний, желавших зайти в Севастополь – мы их отфильтровали и получили порядка 20 хороших, крепких резидентов. Потом мы, и прежде всего исполнительная власть, в течение года ничего не сделали, многие инвесторы, посмотрев на происходящее, отказались от работы в городе. Во-вторых, надо сказать откровенно, я при подготовке стратегии развития Севастополя несколько переоценил готовность отдельных федеральных ведомств работать в интересах всего государства. Поэтому концепция развития города должна корректироваться — не ее наполнение, а приведенные в ней цифры.
Кроме того, в той ситуации, в которой оказалось нынешнее севастопольское правительство, прогнозировать наше развитие реально сложно. К сожалению, сегодня я не смогу взять на себя ответственность за несоблюдение каких-либо сроков реализации стратегии развития, я ограничен в возможностях управлять необходимыми процессами.
Как вы относитесь к идее работы в местном правительстве чиновников с материка? Об этом заявлял губернатор Меняйло после вашей критики и признания неудовлетворительной работы правительства по разработке и реализации программы развития промышленности до 2020 года.
Я с надеждой к этому отношусь. Но все будет очень сильно зависеть от того, кого именно пришлют в Севастополь. У меня за прошедший год появился опыт (в том числе и положительный) работы с рядом федеральных органов, и очень сожалею о том, что ликвидировано министерство по делам Крыма, поскольку оно было укомплектовано очень сильными чиновниками, которые понимали правила игры, понимали то, как готовятся федеральные программы. Если будут такие кадры, то я только за их работу в городе.
Вы признаете, что ситуация с реализацией стратегии развития Севастополя не ахти. Этой концепции нужен новый губернатор?
Я не знаю, нужен ли ей новый губернатор, но новое правительство у нас все равно будет. На протяжении года нынешнее городское правительство реально не имеет концепции развития Севастополя как своей цели. Цель не доведена до исполнителей, концепция не исполняется. Точнее, о том, что исполняется, я сказал в самом начале. Ключевая фигура, которая должна ею заниматься и которая фактически является председателем правительства (вице-губернатор Алексей Еремеев — прим.), заявила о том, что не собирается реализовывать концепцию.
Вы говорили, что потолок вашей деятельности — довести до ума ситуацию в Севастополе. К чему она должна прийти?
Это был ответ на вопрос о том, есть ли у меня федеральные амбиции. Я мог бы ответить проще: федеральных амбиций у меня нет. Мне интересно довести ситуацию до того, чтобы она необратимым образом пришла к реализации концепции развития Севастополя.
Весной нынешнего года вы заявили, что если до лета экономическое положение Севастополя не изменится, вы и губернатор должны будете подать заявления об отставке. Не собираетесь написать такое заявление?
Тогда была совершенно другая ситуация. Сейчас завершен этап контроля исполнительной власти, мы вышли из него с предложением отправить в отставку вице-губернатора Еремеева. По некоторым направлениям развития города мы начали двигаться, произошли некоторые серьезные подвижки. Причину проседания по другим мы выяснили — заместитель губернатора (Алексей Еремеев — прим.), которого надо заменить на более квалифицированного чиновника. Мы ждем квалифицированных чиновников в Севастополе.
Если представить, что я сейчас уйду в отставку, и все останется в том виде, который есть, то под тем давлением, под которым сейчас находятся депутаты, Заксобрание может дезинтегрироваться, город потеряет настоящий представительный орган власти. При отсутствии такого противовеса Правительству Севастополя мы, боюсь, не только стратегию развития не реализуем, но и потеряем общественные ресурсы, которые будут невосполнимыми. Их просто уничтожат застройщики с хорошо всем известными фамилиями, севастопольцы об этих общественных ресурсах будут детям лишь рассказывать.
