Егерей Януковича выгоняют с подаренного Овсянниковым мыса Айя

Решением арбитража центрального округа скандальный вольер в заказнике на Южном берегу Крыма должен быть демонтирован. Однако, кто это будет делать, пока не знают ни бенефициары огражденной территории, ни чиновники в сменившем хозяина правительстве Севастополя.

Битва за земельный участок между исполнительной и законодательной властью города длится уже больше двух лет. Заксобрание неоднократно обращалось к экс-губернатору Дмитрию Овсянникову убрать незаконное ограждение вокруг мыса Айя. Однако в условиях разделенного на две группы влияния парламента специальное постановление не набирало необходимого количества голосов.

Излюбленное место охоты власть имущих – вольер из 600 га леса появился на мысе Айя еще при Украине. Близкие к бизнес-семье Виктора Януковича предприниматели из фирмы «Эллада» оградили лесной массив еще в 2013 году, а в России дважды это легализовали – первый раз при Сергее Меняйло, а второй – при Дмитрие Овсянникове, который попытался увеличить владения связанных с «Элладой» компаний до двенадцати тысяч гектар в урочищах Алсу, Сухая речка, Сухой ручей и Аязьма, на Тороповой даче и возле горы Гасфорта за 270 рублей в год.

Выгодоприобретателем решений Дмитрия Овсянникова стало переоформленное из украинского ЕГРЮЛ ООО «Орлиновское охотничье хозяйство». Почти через год после назначения Овсянниковым врио губернатора Севастополя в учредителях фирмы произошли изменения. Половина хозяйства досталась кировчанину Павлу Сырцеву, а его землячку – Валерию Бровцыну устроили работать в государственный «Центр развития туризма Севастополя», который начал проводить финансируемые Москвой мероприятия на выделенных «Орлиновскому хозяйству» землях.

Вольер на мысе Айя расположен на маршруте Большой севастопольской тропы и над территорией бывшей дачи беглого президента Украины Януковича. С незаконными наделами «Эллады» начала бороться прокуратура Севастополя в пик конфликта Овсянникова с ведомством. Когда исчезнет забор и за чей счет он будет демонтирован, на этот вопрос не может ответить никто из участников долгого судебного процесса.