В 2016 году семья из Севастополя – Андрей и Татьяна Крыловы и их 8-летний сын Вова – переехали из города в Бельбекскую долину, в село Аромат Бахчисарайского района. Татьяна, фотохудожник, давно мечтала жить ближе к природе. Ее муж Андрей работает вахтами и к городу тоже не привязан. Супруги продали все, что у них было, купили в селе участок и построили новый дом.
Почти сразу после переезда Татьяна забеременела. «Мечты о втором ребенке появились где-то за три года до рождения Полины, - вспоминает Татьяна. - Как люди ответственные, мы готовились, ждали подходящего момента. Нашли прекрасное место для жизни – хорошая экология, чистый воздух. Построили большой дом. Плюс нас очень поддерживали родные — бабушки, дедушки. Мой папа молил о внучке, все время спрашивал: «Ну, Танюша, кого ждешь, кабачок или тыковку?» Если бы мы знали тогда, чем обернется для нашей семьи этот переезд».
.jpg)
Село Аромат. Здесь живет семья Крыловых
Беременность проходила хорошо. Татьяна наблюдалась в Куйбышевской больнице у врача Любови Вереневой. Не пропускала ни одного приема, вовремя сдавала все анализы, на которые давала направления акушер-гинеколог: часть бесплатно, а часть – УЗИ, тесты на генетику — в платных клиниках.
«Деньги не были для нас проблемой, - говорит Татьяна. - Помню, муж еще смеялся: "Тебя что, в космос готовят?" А я говорила: "Надо все сдавать, чтобы потом не говорили, что что-то упущено по нашей вине"».
Перед родами семья тщательно выбирала роддом и врача. Решили довериться симферопольскому роддому №2, где работал замечательный врач Николай Панковецкий. «Договаривались с врачом еще на 3 месяце беременности, - говорит Татьяна. - Я, когда его увидела, сразу влюбилась. В общении замечательный: очень спокойный, профессиональный. Плюс условия, которые созданы в роддоме, — родзалы, палаты — прекрасные».
9 июня 2016 года Татьяна поехала в роддом. В полночь 10 июня у нее начались схватки, а уже в 3 часа ночи на свет появилась дочка Полина, вес 3650 грамм, 9 баллов по шкале Апгар.
«Все было чудесно, приходили врачи, осматривали меня и дочку, спрашивали, как я себя чувствую, - со слезами вспоминает Татьяна. - Я была счастлива, не могла налюбоваться на дочечку, не могла поверить своему счастью. Это момент, когда ни о чем особо не думаешь, всю техническую часть – медицинские вопросы – отдаешь врачам, а сама глаз не можешь оторвать от своего ребенка».
.jpg)
Полина на следующий день после рождения
Почти сразу Панковецкий, принимавший роды, сказал Татьяне, что у нее и малышки все хорошо, и на третьи сутки они поедут домой.
«В роддоме Полина была немного желтенькая, - говорит Татьяна. — К ней приложили такой специальный электронный прибор и сказали, что уровень билирубина немного повышен, но ничего страшного нет. Нужно выкладывать ребенка на солнышко и побольше гулять на воздухе, и все пройдет. Эти рекомендации мы выполняли».
Анализ крови на билирубин в роддоме у Полины не взяли, хотя повышенный уровень этого продукта распада фетального гемоглобина может вызвать серьезные последствия.
«Перед выпиской нас, нескольких мамочек, собрали в кружок и прочитали нам лекцию, как кормить, ухаживать, купать, - рассказывает Татьяна. - Но, видимо, говорили не о том... Мне никто не сказал, что делать с нашей желтушкой, на что обратить внимание. Не сказали, что в месяц мы должны пройти обследования».
В роддоме ребенку должны были проверить слух — провести аудиологический скрининг, но аппарат был поломан, поэтому в карточке малышки написали «в зоне риска». А также поставили диагноз под вопросом «ГБН-конфликт», но матери ничего об этой пометке не сказали.
Семья Крыловых. Полину выписывают из роддома
13 июня Татьяну Крылову и новорожденную Полину выписали домой. «Нам выдали красивые фотографии, пожелали счастья. Я еще говорила мужу: «Есть же в Крыму еще больницы, где все для людей. С таким отношением можно рожать и ничего не бояться».
Дома Полину встречали, как принцессу. «Цветы, весь пол в шариках, - плачет Таня. - Бабушка и дедушка просто светились от счастья – ребенок был желанный, долгожданный. В тот же день, как только мы приехали домой, муж отправился в сельскую амбулаторию села Соколиное и прикрепился к ней. Он все привык делать сразу, и по части документов — тоже. Сразу сделал свидетельство о рождении, полис. Я могла на него положиться, сама полностью отдалась заботе о детях».
Амбулаторию в Соколином открыли в 2016 году
Через два дня в дом Крыловых пришла сельский фельдшер Аксана (фамилию ее Крыловы не знают). Она осмотрела ребенка, дала рекомендации по кормлению. Больше в дом Крыловых сельские медики не приходили — ни до, ни после смерти ребенка.
Полина была спокойной, ела хорошо, спала, набирала вес. Причин беспокоиться о ее здоровье у родителей не было. Только «желтуха» сохранялась в течение нескольких недель, но медики ведь сказали Татьяне, что так у новорожденных бывает. К месяцу желтизна кожных покровов сошла на нет.
Татьяна говорит, что доверяла своему врачу. «Амбулатория у нас новая, ее Аксенов, Дердаров и Голодец открывали, - говорит Татьяна. - Оборудование все новое, очередей нет.
Амбулатория совсем рядом, ехать никуда не надо, мы ведь в 50 км от города живем. Врач общей практики Люманова Тамила Алиевна - молодой специалист, приехала к нам по программе «Земский доктор». Помню, я обрадовалась, что доктор молодая, это же хорошо, когда свежие знания, энтузиазм. У меня не было причин ей не доверять».
Вице-премьер РФ Ольга Голодец и премьер-министр Сергей Аксенов на открытии амбулатории в Соколином
Тамила Люманова видела ребенка всего два раза: в месяц, когда родители принесли Полину на профилактический осмотр, и спустя пару недель, когда Крыловы обратились по поводу вылезшей у младенца пупочной грыжи. Люманова дала направление к хирургу в Бахчисарайскую ЦРБ. «Хирург осмотрел Полину, посоветовал носить специальный бандаж и делать легкий массаж пупочка, - рассказывает отец девочки Андрей. - Мы сразу же зашли в медтехнику, купили и надели бандаж. Все рекомендации врачей мы выполняли сразу».
2 августа Крыловы пришли на очередной осмотр в амбулаторию. Но врача Люмановой на месте не оказалось — она ушла в отпуск. Их приняла некая Цвиркун Лидия (по информации Крыловых, она даже не является медиком), она взвесила Полину и измерила ее рост, записав данные на листок бумаги, пообещав вклеить его в карту, когда доктор вернется на рабочее место.
Никакой информации о том, какие ребенку рекомендованы обследования, ни Люманова, ни Цвиркун во время этих трех приемов родителям не сообщали. И только после смерти дочери Крыловы узнали, что в месяц должны были пройти обязательную диспансеризацию:
невролога, детского хирурга, офтальмолога, сделать УЗИ брюшной полости, сердца, тазобедренных суставов и нейросонографию. А также повторно пройти аудиологический скрининг. Но врач Люманова ни словом не обмолвилась об этих обязательных для всех новорожденных обследованиях.
Примерно 25 августа «желтушка» Полины снова вернулась: кожа ее стала желто-смуглой, белки глаз пожелтели. Но она по-прежнему вела себя спокойно, хорошо ела и спала.
Накануне смерти Полины ее мама Татьяна была в Соколином и хотела зайти в амбулаторию, посоветоваться с доктором по поводу состояния дочери, но вспомнила, что Тамила Люманова в отпуске. К кому можно обращаться вместо нее, молодая мама не знала. Хотя замена у Люмановой формально была – врач из Куйбышевской больницы Кадырова. Почему матери не сообщили об этом в амбулатории, неизвестно.
Вечером 31 августа Полине стало плохо: она резко побледнела, даже десны были словно обескровлены. Дыхание стало учащенным. Она сильно кричала и извивалась. Стул ребенка стал почти белым, а моча — темной.
Татьяна позвонила фельдшеру Аксане, описала ситуацию. Та сказала, что это похоже на приступ аллергии и посоветовала дать ребенку что-то противоаллергическое. Но Татьяна сомневалась, уточнила, может ли приехать к фельдшеру и показать ребенка. Аксана отказала, сославшись на занятость.
Тогда мать попросила соседку вызвать «скорую», а сама быстро собрала вещи, документы. Объяснила старшему сыну, что он побудет у соседей, пока Таня с малышкой поедут в больницу.
«Скорая» приехала в полдесятого вечера, одиночная бригада – фельдшер Эльмаз Ягяева и водитель. «Молодая девочка, приятная, доброжелательная, - вспоминает Татьяна. - Я показала ей ребенка, описала симптомы: часто дышит, вся белого цвета, даже десны белые, стул обесцвеченный, сильно кричит, кожа желтушная. Фельдшер мне ответила: «Это бывает: накричала, съежилась, побелела». Послушала ребенка, визуально осмотрела.
«Все у вас хорошо. Есть дома эспумизан?» Я принесла целый запечатанный пузырек. Она открыла, сама накапала сколько нужно, дала. Это все видела соседка, но потом, при проведении экспертизы, оказалось, что в карте вызова написано, будто мы сами давали ребенку лекарство до приезда скорой».
.jpg)
Полина Крылова за несколько часов до смерти
Обнаружились в карте и другие несоответствия: перечисленные Татьяной симптомы фельдшером записаны не были. А в графе диагноз значилось: «Кишечная колика».
Фельдшер успокоила маму: причин для госпитализации нет. Нужно подождать до утра, а потом самостоятельно ехать в Бахчисарайскую ЦРБ лечить желтуху.
Татьяна еще раз показала медику собранные сумки, сказала, что готова немедленно ехать в больницу, лишь бы с дочкой все было хорошо. Но фельдшер была непреклонна. «Будет высокая температура — вызывайте повторно, а так терпите», - отрезала она.
До утра Полина не дожила. «Она очень сильно плакала, - описывает ужас той ночи Татьяна. - Мне пришлось даже окна в доме закрыть. Я старалась ее успокоить, носила на руках, разговаривала. От груди Полина отказывалась. Около 12 ночи мы уснули. В 02:30 она снова проснулась, начала плакать, но уже не сильно. Я ее покормила, потом она очень внимательно на меня смотрела. Я разговаривала с ней, а она... в первый раз не отвечала улыбкой на улыбку».
В семь утра Татьяна проснулась и увидела бездыханное тело младенца. Полина была еще теплая. Мать начала трясти девочку, переворачивать, слушать сердце. Ей показалось, что пульс есть. Она схватила дочь, старшего сына, документы и бросилась к машине. Параллельно набрала соседку и попросила повторно вызвать скорую помощь.
Танина машина и «скорая» встретились в селе Нижняя Голубинка. Это была та же бригада, что приезжала на вызов накануне. Мать вытащила ребенка из детского кресла и передала на руки водителю. Фельдшер и водитель закрылись в салоне. «Подсознательно я уже понимала, что произошло, - говорит Татьяна. - Но поверить невозможно было. Вскоре вышел водитель: «Где документы на ребенка?» Документы здесь, а с ребенком что? Он помотал головой».
Татьяна заплакала, упала на дорогу. Фельдшер и водитель бросились поднимать ее, просить у матери прощения. «Почему она не забрала нас в больницу? - делится эмоциями Татьяна. - Почему не дала даже шанса? Я была очень зла на нее, но увидела раскаяние на ее лице. Я взяла ее за руки и спросила: «Милая, ну как же так? Я же была полностью готова: собрала сумки, документы». Ей нечего было ответить».
Около часа ждали приезда полиции и медэксперта. Все это время Татьяна сидела в машине и держала дочь на руках. «В «скорой» не было даже воды, не говоря уже о средствах реанимации или успокоительном, вспоминает мать. Все это время рядом с ней сидел ее восьмилетний сын. Приехавшие на место полицейские и судмедэксперт задали Татьяне несколько стандартных вопросов и забрали тело девочки в морг.
Судебно-медицинскую экспертизу проводило Крымское республиканское бюро. Судмедэксперт — Лазарев Владимир Иванович. Следователь вынес на экспертизу следующие вопросы:
- Время и причина смерти ребенка?
- Наличие на трупе телесных повреждений, количество, локализация, механизм образования, какой вред здоровью они причинили, давность, причинная связь со смертью?
- Все ли телесные повреждения получены прижизненно? Если нет, то какие после смерти?
- Принимала ли умершая алкоголь? Если да, то какова степень опьянения?
- Страдала ли умершая при жизни каким-либо заболеванием?
Эксперт сделал вывод, что смерть Полины Крыловой наступила в результате гиповолемического шока, развившегося в результате внутренней кровопотери из разрыва верхней брыжеечной вены. Сам разрыв вены образовался в результате начинающегося цирроза печени.
«При жизни ребенок страдал неонатальным (фетальным — врожденным) гепатитом, вызванным, вероятнее всего, цитомегаловирусом», - написал Лазарев в заключении.
Все полтора месяца, пока длилась экспертиза, родители Полины периодически созванивались с экспертом. Услышав о врожденном гепатите, вызванном цитомегаловирусом, они решили пройти полное обследование. Татьяна и ее муж сдали кровь на группу (чтобы исключить ГБН-конфликт), на гепатиты, ToRCH-инфекции (наиболее опасные для беременных инфекции, приводящие к порокам развития или смерти плода: токсоплазмоз, краснуха, герпес, цитомегаловирус), сделали УЗИ внутренних органов. Анализы показали, что заразить ребенка родители не могли. Случай Татьяны даже рассматривал консилиум инфекционистов в Симферополе, вынесший заключение: никакой угрозы заражения плода цитомегаловирусом ни в этой, ни в последующих беременностях у Татьяны нет — ее организм обладает устойчивым иммунитетом к ToRCH-инфекциям.
«Инфекции исключили, но новую версию эксперты так и не выдвинули, - говорит Татьяна. - Мы до сих пор не знаем, почему наша дочь умерла. Какова причина развития цирроза, откуда гепатит — этого нам так никто и не объяснил. Мы бы хотели попробовать еще раз родить, но нет уверенности, что ребенок будет здоровым, ведь никто так и не ответил, что это было — врожденный порок или инфекция».
Позже по делу была проведена еще одна экспертиза — качества оказания медицинской помощи. Провел ее территориальный фонд ОМС Крыма (ТФОМС РК). На заключении стоит подпись главы фонда Андрея Карпеева и некоего эксперта Митрофановой А.В. Следует отметить, что эксперт качества Митрофанова А.В. не включена в территориальный перечень экспертов Республики Крым, а внесена в базу экспертов города Курска. Возникает вопрос, почему для вынесения заключения ТФОМС РК выбрал именно ее, а не кого-нибудь из симферопольских экспертов.
Глава территориального фонда ОМС Крыма Андрей Карпеев
«В экспертном заключении — куча ошибок, - перечисляет Татьяна. - Дата рождения ребенка указана неверно: 10.06.1917. Диагноз: Биологическая смерть. Конечно, она умерла, ведь ей уже сто лет! Фамилия фельдшера написана неверно: «Яглева» вместо «Ягяева» – где такой специалист? Но самое главное, диагноз «кишечная колика» моему ребенку поставлен верно, показаний для госпитализации нет, пишет эксперт. Как так? А Ягяева просто не записала в карту вызова мои жалобы на дыхание, стул, бледность, желтуху. И все — помощь оказана в полном объеме».
В действиях Люмановой эксперты качества нашли несколько нарушений. Но их перечисление напоминает ловлю блох: в карте нет данных о наличии информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство, нет данных профилактических осмотров, не отражена динамика роста ребенка. Пациент не был направлен на положенные обследования к специалистам. Однако, по мнению экспертов, все это на состояние здоровья Полины Крыловой не повлияло.
«Получается, наш ребенок умер фактически необследованным, - говорит Татьяна. - Нас попросту лишили шанса побороться за ее жизнь.
Судмедэксперт написал в заключении, что во время вскрытия печень и селезенка Полины были увеличены в три раза. Неужели этого всего не было бы видно на УЗИ или во время пальпации? Нас не забрали по «скорой» в больницу — и опять нарушений нет».
По словам Татьяны, в прокуратуре Люманова на вопрос «Почему не были проведены обследования?» ответила: «Талонов нет». «Я спросила, почему нам не порекомендовали пройти платное УЗИ и анализы, - продолжает мать девочки. - Она ответила: «Я не обязана».
Так и не получив ответа на вопрос, почему умерла их дочь, Крыловы обратились к заместителю министра здравоохранения Крыма Николаю Деркачу с просьбой разобраться в ситуации. Он с семьей встретился, правда, почему-то не в своем кабинете, а в их личном автомобиле.
«Вышел, сел на заднее сидение нашей машины, - вспоминает детали встречи Татьяна. – Сказал, что очень сочувствует, что сам отец. Пожаловался, что в Крыму большая проблема с врачами.
Что сам он, хоть и врач, пока не покажет ребенка нескольким специалистам, не ставит диагноз. Сказал, что у нас фактически нет образования медицинского, нет хороших специалистов, слишком низкие зарплаты. Нормальные врачи работать за такие деньги просто отказываются. Поэтому на местах остаются такие, какие есть. И увольнять Люманову и Ягяеву никто не будет, потому что заменить их некем».
Позже из министерства пришла бумага, в которой написано, что медикам — фигурантам этой истории, вынесены дисциплинарные взыскания.
На основании экспертиз следователь следственного отдела СК по Бахчисарайскому району Сергей Тыщенко принял решение в возбуждении уголовного дела отказать. «Сказал, что не видит причинно-следственной связи между отказом в госпитализации и смертью ребенка, - сетует Татьяна, - а также между невыдачей направлений на положенную диагностику и последующей смертью.
Он сказал, что у него много дел: убийство за убийством. И, что если мы хотим, мы можем сами дальше добиваться справедливости – заказывать экспертизы, что-то доказывать. Если будет подтверждение причинно-следственной связи, он дело возбудит. Но пока экспертизу, подписанную Карпеевым и Митрофановой он перепрыгнуть не может».
«Примечания» связались с фельдшером «скорой» Эльмаз Ягяевой. Она сразу вспомнила случай Полины Крыловой, но комментировать его отказалась. «Я все уже сказала в прокуратуре, - ответила Ягяева по телефону. - Сейчас не могу говорить — на вызове».
Врач общей практики Тамила Люманова из амбулатории Соколиного в беседе с «Примечаниями» призналась, что после смерти младенца Крыловых ситуация с обследованием прикрепленных к амбулатории детей наладилась. Но назвать ее стабильной по-прежнему нельзя.
Тамила Люманова, врач общей практики, приехала в Соколиное по программе «Земский доктор»
«После этого случая талоны на обследование выдаются, но не на всех, - заверила врач. - У нас специалистов [УЗИ] не хватает. В месяц, если вы придете, талонов может и не быть, позже — два-три месяца когда ребенку будет — могут появиться».
По словам медика, Бахчисарайская ЦРБ раньше вообще не выделяла талоны на УЗИ для детей Соколинской амбулатории. Сейчас к медучреждению прикреплены 11 детей в возрасте до одного года. Половина из них уже прошли обследования бесплатно, половина – посетили платные клиники.
«Талоны все равно дают не на все обследования, - поясняет Люманова. - Нейросонография, положенная по стандартам, не делается, ее нет у нас в Бахчисарае. УЗИ тазобедренных суставов делают в Симферополе, [в Республиканской детской клинической больнице] на Титова. Люди только ради одного этого УЗИ из Соколиного в Симферополь не поедут».
Врач признается, что даже не знает, дают ли кому-нибудь из ее подопечных талоны на эти обследования.
«Нам [врачам общей практики] выделяют талоны на УЗИ брюшной полости и сердца, - говорит Люманова. - На нейросонографию должен направлять невролог, на УЗИ тазобедренных суставов — хирург. Но талонов у них, насколько мне известно, нет».
На вопрос, почему Люманова не осуществляла положенный патронаж ребенка Крыловых на дому в первый месяц жизни, врач ответила, что родители поздно прикрепили младенца к амбулатории. Правда, точный срок постановки ребенка на учет назвать не смогла.
«Примечаниям» удалось побеседовать еще с несколькими мамами, чьи дети наблюдаются у Тамилы Люмановой. Все они признались: случай Крыловых их очень напугал, и, несмотря на финансовые трудности, они выделили из семейного бюджета деньги на платные обследования.
«Особых претензий» к врачу Люмановой у родительниц нет, они признались, что просто на нее больше не надеются. «На вызовы не ходит, даже если ребенок с температурой, рекомендует лекарства по телефону и говорит: «Завтра приводите малыша сами», - описывают они стиль работы врача. – В карточке подробно анамнез и течение заболевания не записывает, два слова черканула — и все. Раньше был фельдшер — она все писала, теперь карта пустая. На патронаж приходит, но смотрит очень быстро. Но главное — не дает направлений на анализы, не говорит, на что нужно обратить внимание. Обследования не рекомендует, все приходится выпытывать самим».
У Тамилы Люмановой есть объяснение такому поведению.
«Обследования из коммерческих клиник мы не имеем права прикреплять в карты пациентов ОМС, - говорит она. - Получается, они сами для себя их делают. Если я их склею в карту, меня оштрафуют, я за эти УЗИ заплачу».
Замминистра здравоохранения Крыма Николай Деркач заявил в беседе с «Примечаниями», что с конца 2017 года талонная система в Крыму отменена, и проблем с УЗИ-обследованиями больше быть не должно. «У нас работает новый регламент работы поликлиник, талонная система полностью отменена, - заверил Деркач. - Родители могут обращаться в поликлинику или больницу по месту жительства, записываться в порядке «живой очереди» и проходить УЗИ-обследования. Врач должен лишь выписать направление — и больше ничего».
.jpg)
Замминистра здравоохранения РК Николай Деркач
По его словам, это касается не только Бахчисарайской ЦРБ, к которой относятся дети Соколинской амбулатории, но и Республиканской детской клинической больницы в Симферополе, где дети из Бахчисарайского района проходят сложные обследования.
Правда, чиновник не объяснил, каким образом при неизменном количестве УЗИ-аппаратов и специалистов, у маленьких крымчан появилась возможность проходить все вовремя. Оно и понятно: раньше вину за здоровье детей можно было возложить на медиков, говорящих «талонов нет». Теперь же во всем будут виноваты родители, не сумевшие вовремя пробиться сквозь заслоны «живой очереди».
Татьяна уверяет, что умысла отомстить за смерть дочери у нее нет. «Я понимаю, врачи не волшебники, - объясняет она свою позицию. - Если бы Полину вовремя обследовали и не увидели патологии, если бы она умерла в больнице под наблюдением врачей, которые попросту не смогли ничего сделать — вопросов нет. Но здесь от нас просто отмахнулись, на жалобы не реагировали, уверяя, что все хорошо. Я доверяла им, выполняла все рекомендации, слушалась, а они теперь пишут, что все сделали правильно».
Мать хочет, чтобы за смерть дочери ответила вся система здравоохранения Крыма — от чиновников высшего эшелона до исполнителей на местах.
«На направления у них дефицит, только на детей не дефицит, - возмущается Татьяна. - Даже устно не считают нужным говорить родителям о том, что ребенок, возможно, в опасности. Полиночка своим появлением и уходом как лакмусовая бумага проявила, в каком катастрофическом положении находится медицина Крыма. Система прогнила сверху донизу. Они не просто говорят, что у нас в медицине не все хорошо, они этим прикрываются! Мол, зарплаты низкие, врачей нет, спасибо, что хоть такие работают. А по факту система дожимает как медиков, так и простых людей».
Татьяна намерена идти до конца и планирует обратиться в суд за взысканием морального и материального ущерба.
«Отталкиваясь от имеющейся медицинской документации, можно утверждать, что в случае Полины Крыловой имели место факты грубого нарушения протоколов оказания медицинской помощи, а также стандартов качества медицинской помощи, - пояснил «Примечаниям» представитель московской компании «МедЮрКонсалт», занимающейся делом Крыловых. - Кроме того, мы намерены обратиться к независимым экспертам с вопросами: «Возможно ли было обнаружить данное заболевание при прохождении осмотров, которые положены в один месяц?» и «Возможно ли было вылечить данное заболевание, если бы оно было диагностировано?» В зависимости от результатов экспертизы будет сформулирован иск».
«Никто из наших соседей не смог бы действовать так, как мы, - говорит Крылова. - Простые селяне не стали бы судиться. Видимо, на то и рассчитывают власти, открывая вот такие амбулатории. Это же по сути профанация: «оснащено самым необходимым оборудованием» - это чем? Весами и линейкой?
Видимо, раньше у них прокатывало: одному богу известно сколько таких заключений написала «Митрофанова» и сколько еще напишет. Мы хотим положить этому конец, и как минимум сделать так что бы все узнали правду о том, как работает медицина в Крыму».
Может показаться, что история Крыловых изложена излишне подробно. Но мы преследовали одну лишь цель – показать, что Андрей и Татьяна были хорошими родителями, тщательно готовились к беременности, безгранично верили врачам и выполняли все их рекомендации. Однако ребенка все равно потеряли. А медики, призванные помочь сохранить здоровье их дочери, не нашли даже слов утешения. Участковый врач посчитала уместным передать соболезнования по смс.
Пора признать, добрых и внимательных докторов у нас почти не осталось. Теперь медицина — лишь услуга, качество которой оценивается чем угодно, но не жизнями и здоровьем людей, ее потребляющих. И выживание наших семей зависит только от нас.
