Первое судебное заседание, рассматривающее уголовное дело алуштинских оппозиционеров по существу, должно было состояться 26 сентября 2017 года. Однако его перенесли на неопределенный срок. По словам адвоката Назимова Алексея Ладина, секретарь суда сообщила, что судья Светлана Ващенко, ведущая дело, уехала на курсы повышения квалификации и неизвестно когда вернется. Перенос заседания — лишь одно из многочисленных процессуальных нарушений по этому делу.
Уже год Назимов и Степанченко находятся в СИЗО в ожидании приговора. Сотрудники ФСБ задержали их в октябре прошлого года в алуштинском кафе. Сначала автора сайта «Твоя газета» Алексея Назимова и депутата от КПРФ Павла Степанченко обвиняли по ст. 204 УК РФ «Коммерческий подкуп». По версии следствия, журналист вымогал у члена «Единой России» 150 тысяч рублей за нераспространение сведений, порочащих партию в СМИ. Степанченко выступал посредником при совершении сделки.
В декабре 2016 года следствие провело по делу несколько очных ставок. Одна из них — с главным свидетелем обвинения Александром Рыжковым, который и вручал Назимову меченые деньги. На очной ставке Рыжков подтвердил, что все предложения по «сотрудничеству» касались лишь интернет-версии «Твоей газеты» - сайта, владельцем или главным редактором которого Назимов не числился. Он лишь выступал на нем в качестве блоггера. Поэтому ему нельзя было вменить коммерческий подкуп, а Степанченко - привлечь как посредника.
Уголовное дело почти развалилось, но появился еще одни свидетель. Предприниматель Валерий Сударев, занимающийся в Алуште ритуальными услугами, якобы сам обратился к следствию и заявил, что в июне-июле 2016 года — точную дату он назвать не смог — Назимов вымогал у него 300 тысяч рублей за отказ от публикации «компромата». Сударев платить отказался, после чего на сайте «Твоя газета» появились статьи, в которых подробно описывалась многочисленные нарушения в деятельности похоронной фирмы бизнесмена. Обвинение переквалифицировали на вымогательство.
Материалы, появившиеся в 2016 году, были отнюдь не первыми публикациями Назимова о Судареве. Еще при Украине в 2013 году он писал о «похоронной мафии» ЮБК и снял ряд видео-сюжетов, героями которых выступали местные жители, недовольные порядками на Запрудненском и Краснокаменском кладбищах, где предприниматель хозяйничал как монополист.
После выхода этих материалов Сударев пытался наказать Назимова за правду. Он обращался в суд Алушты с иском о защите чести и достоинства, но после первого же заседания от претензий отказался. Видимо, понял: любой из героев публикаций Назимова подтвердит, что приведенные в статье факты объективны.
В преддверии рассмотрения дела Назимова и Степанченко по существу в редакцию «Примечаний» обратился один из героев публикации «Монополия до гробовой доски». У Геннадия Дмитренко из поселка Краснокаменка почти десять лет продолжается личная вендетта с Валерием Сударевым. В 2008 году Геннадий сделал цоколь на могиле отца своими руками, а не заказал в ритуальной конторе монополиста. Через несколько дней Сударев сам позвонил Геннадию и заявил, что разбил надгробие, якобы не соотвествующее стандартам. Дмитренко добивается, чтобы против предпринимателя возобновили начатое при Украине уголовное производство по статье «Надругательство над могилой», а заодно привлекли к ответственности за многочисленные нарушения закона о похоронном деле.
Житель Краснокаменки Геннадий Дмитренко, фото: «Твоя газета»
Именно Дмитренко когда-то убедил своих знакомых Александра Никитина и Юрия Леушина, тоже пострадавших от действий Сударева, обратиться с заявлениями в милицию, а затем, когда им отказали в возбуждении уголовного дела, — к журналисту Назимову.
«Хороните хоть на огороде»
В феврале 2008 года у Геннадия Дмитренко умер отец. Мужчина обратился к Судареву, который в то время был директором частного ритуального бюро, расположенного в поселке Кипарисное близ Алушты. Он же по факту был распорядителем коммунальных кладбищ в селе Запрудное Маломаякского сельсовета Алушты и селе Краснокаменка Гурзуфского поссовета Ялты.
Дмитренко хотел сам выкопать отцу могилу, но Сударев отказал, заявив, что всеми работами на кладбище занимаются исключительно его люди. Без ведома предпринимателя нельзя выбрать даже цвет могильной ограды. Дмитренко был вынужден заключить с монополистом договор на 870 гривен — около 200 долларов по курсу 2008 года. В оплату входила копка могилы, перенос гроба с телом и бланк свидетельства о захоронении, оцененный в 10 гривен. На лицевой стороне бланка красовалось название не существовавшей на тот момент ритуальной службы Маломаякского сельсовета, внутри была печать частного предпринимателя Сударева.
Ситуация для крымских городов и поселков типичная. Хотя земля для захоронения по закону должна выдаваться бесплатно, самостоятельно копать могилу и опускать в нее гроб с телом кладбищенская администрация не разрешает. За все это нужно сначала заплатить. Причем год от года аппетиты похоронщиков растут, а перечень «обязательных» услуг увеличивается.
От каждой семьи, вне зависимости от достатка, требуют цоколь и памятник, чтобы могила выглядела аккуратно. Если распорядитель усомнится в платежеспособности родни, он может просителям отказать, сославшись на нехватку мест на погосте.
К этим порядкам все давно привыкли. Значительно позже, после того, как был разбит цоколь могилы отца Дмитренко, мужчина узнал, что предприниматель выступает администратором кладбищ незаконно.
В 2009 году Дмитренко получил ответ из ялтинского коммунального предприятия «Комбинат благоустройства», где черным по белому написано: копка могил, установка и демонтаж памятников осуществляется только по договоренности с коммунальной (государственной) ритуальной службой или главой населенного пункта (ст. 9.23 закона Украины «О похоронном деле» 1102-IV от 10.07.2003).
У Сударева были договоры с Маломаякским, Гурзуфским и Партенитстким советами, однако они давали право на реализацию ритуальных предметов: гробов, венков, памятников. Контролировать въезд на кладбище, вести журнал захоронений и учет намогильных сооружений, надзирать за установкой памятников, считают ялтинские коммунальщики, бизнесмен не имел права. Вести эту деятельность может только коммунальная служба или уполномоченное главой населенного пункта должностное лицо. То, что местные власти передоверили свои полномочия частнику, может расцениваться как превышение должностных полномочий.
Кроме того Сударев активно брал с людей деньги за резерв мест под семейные захоронения. В 2008 году Дмитренко заплатил ему 120 грн (около 25 долларов) за резерв места для своей пожилой матери. Эти действия равнозначны взиманию налога на землю, что уголовно наказуемо. Сам Сударев позже заявлял правоохранителям, что брал деньги за уборку места под будущую могилу и внесение записи в книгу регистрации похорон. Цену за услугу бизнесмен устанавливал самостоятельно.
О подобных нарушениях позже сообщали в милицию и рассказывали журналистам Александр Никитин и Юрий Леушин. Разница лишь в том, что похороны их близких состоялись позже, и ценник на услуги могильщиков вырос.
Житель Запрудного Юрий Леушин, фото: «Твоя газета»
У семьи Леушина Валерий Сударев и его сын Александр Сударев вымогали взятку за возможность похоронить мать на кладбище в Краснокаменке. Отец мужчины умер в 1993 году и рядом с его могилой было оставлено место, которым родные захотели воспользоваться в мае 2010.
Но при осмотре могилы выяснилось, что по нормам для захоронения не хватает 10 см. Сударев пообещал закрыть глаза на это нарушение, если ему заплатят 1500 тыс гривен (около 190 долларов по курсу). У Леушина таких денег не было, и Сударев ему отказал, цинично заявив: «Тогда хороните хоть на огороде».
Позже, оплатив услуги в конторе Сударева, Леушин договорился о захоронении матери на другом кладбище, в селе Запрудном — «всего» за 987 гривен. Так мать и отец Юрия оказались похороненными в разных местах.
«Сделаешь без разрешения — застрелю»
Жалобы на кладбищенский монополизм были позже. А в 2008-м Дмитренко согласился на условия Сударева и оплатил счет за похороны отца. Летом он решил самостоятельно отлить цоколь на могиле в Запрудном. Накануне мужчина встретил на кладбище Сударева и предупредил о начале работ, на что предприниматель ответил: «Иди пиши заявление в ритуальную службу в Кипарисном.
Бери разрешение. Тех, кто у нас тут делает без разрешения, мы расстреливаем».
Заявление Дмитренко написал, получил от приемщицы листок бумаги с надписью «Разрешено» и передал его сторожу кладбища. Тот сразу же отзвонился начальнику и сообщил о «могильном самострое». Не успел Геннадий закончить работы, как ему позвонил Сударев и заявил, что разрушил цоколь.
Дмитренко считает, что это была месть — за то, что он не хотел платить монополисту за работы по завышенным ценам. Сударев в свою очередь заявлял, что размеры цоколя не соответствуют нормам, поэтому его «подрихтовали» кувалдой.
По факту разрушения могилы Дмитренко написал заявление в милицию, приложив к нему фотографии, сделанные на кладбище. Но в возбуждении уголовного дела ему отказали. Никто даже не выехал на место преступления, чтобы его зафиксировать.
С июля 2008 года мужчина жаловался то в милицию, то в прокуратуру, но никакого наказания для Сударева так и не добился. С предпринимателем лишь однажды провели беседу о недопустимости антиобщественных действий — так написано в милицейском ответе.
В декабре 2008 года пользователь соседнего захоронения Петр Давидович пишет заявление на имя «директора фирмы ритуальных услуг» Валерия Сударева, в котором сообщает о захвате части своей могилы цоколем, построенным Дмитренко.
По этому заявлению на место выехала комиссия из трех человек, куда входили, помимо Сударева, юрист Маломаякского сельсовета Бобрышева и участковый Партенита Пораенко. Зачем в составе комиссии по кладбищенским вопросам милиционер, непонятно. Самого Дмитренко на осмотр цоколя не пригласили, его подписи под актом нет, как и подписи Давидовича.
Комиссия установила, что возведенный цоколь якобы значительно превышает установленные размеры, однако ни одной фотографии, подтверждающей записанные на бумаге измерения, сделано не было.
На основании копии акта осмотра могилы (оригинал этой бумаги Дмитренко до сих пор не видел) с подачи Сударева ответственный за соседнюю могилу Давидович в декабре 2008 года подал иск в суд. И выиграл его — даже с моральным ущербом. Суд не принял во внимание многочисленные фотоматериалы, которые, по словам Дмитренко, свидетельствуют: элементы благоустройства на захоронение Давидовича не заходят. Впоследствии ответчику удалось моральную компенсацию оспорить, но остатки цоколя на могиле отца ему пришлось разобрать собственными руками.
«Убили и тайно хотят закопать»
В марте 2010 году у Дмитренко скончалась мать, и ему снова пришлось столкнуться с кладбищенкой монополией. Сударев не дал друзьям Геннадия выкопать могилу для его мамы на месте, выкупленном в ритуальной конторе в 2008 году. Бизнесмен ругался - «хороните хоть стоя, хоть у себя в огороде», требовал заплатить ему 1200 грн за работу «его людей».
Дмитренко платить отказался и, пока его друзья копали могилу, поехал в милицию сообщить о самоуправстве директора. Сударев дважды вызывал наряд милиции, заявляя, что копатели «убили человека и хотят тайно похоронить».
Товарищей Дмитренко отвезли в Партенитский отдел, несмотря на наличие всех необходимых для организации похорон документов. Дмитренко пришлось срочно ехать с только что купленным гробом из Ялты в Партенит, чтобы вызволить людей из участка.
«Я хочу, чтобы его наказали»
С 2008 года Дмитренко пишет жалобы и запросы в различные инстанции. Он обижен и хочет добиться справедливого наказания для Сударева. Мужчина считает, что директор частной ритуальной фирмы должен ответить за свою незаконную деятельность на муниципальных кладбищах: земля принадлежит поссоветам и распоряжаться ей должны местные исполнительные власти, но предприниматель использует их для собственного обогащения.
Следователями отдела по борьбе с экономическими преступлениями еще в украинские времена было установлено, что Сударев получил за резерв мест на кладбище: в 2008 году — 9240 грн, в 2009 — 1500 грн. Все деньги проходили мимо казны: в договорах Сударева с поссоветами никаких выплат, кроме обычных налогов, в пользу муниципалитетов не оговаривалось. Наоборот, поссоветы выделяли бюджетные средства на содержание и уборку кладбищ, которыми распоряжался Сударев — по 25 тыс гривен в год.
В 2011 году на Сударева все же завели уголовное дело по статье 297 УК Украины «Надругательство над могилой». В обвинительном заключении по делу указано, что Валерий Сударев ранее привлекался к уголовной ответственности по обвинению в мошенничестве (ст. 190, ч.1 УК Украины) и подделке документов, печатей и штампов (ст. 358 ч.2, ч.3 УК Украины), но был освобожден от нее по амнистии.
Дело неоднократно доходило до суда и возвращалось назад на доследование. В 2013 году алуштинская прокуратура дважды прекращала уголовное производство - и оба раза, как считает Дмитренко, незаконно.
С момента перехода Крыма в РФ мужчина засыпает полицию, местную и республиканскую прокуратуру жалобами с указанием многочисленных процессуальных нарушений, допущенных при предыдущих расследованиях. Но его будто никто не слышит.
Зачем Геннадий Дмитренко вновь рассказал «Примечаниям» то, о чем уже писал когда-то Назимов?
Он надеется, что его дело «об осквернении могилы» наконец сдвинется с места. А еще считает вопиющей несправедливостью то, что Назимова и Степанченко уже год держат в СИЗО по голословным обвинениям человека, на котором «уже негде клейма ставить».
«Он сам многократно был замечен в вымогательстве, незаконной продаже коммунальной земли, незаконной деятельности по содержанию и контролю за местами захоронений — ведь как в Украине, так и в России этим должны заниматься исключительно муниципальные власти, - говорит Дмитренко. - В его действиях почему-то состава преступления не находят, ему достаточно заявить, что он ничего ни у кого не вымогал или сказать, что ранее расследования по этим вопросам уже проводились и нарушений в его деятельности не выявлено. И ему верят. А Назимову и Степанченко нет».
Дмитренко считает, что алуштинской власти выгодно использовать Сударева в деле против оппозиционеров. «Он даст любые показания, - объясняет свое предположение мужчина. - Он у властей на крючке, они повязаны, работают вместе.
Все понимают, что его деятельность незаконна. Назимов писал, что даже участок, где расположено его ритуальное бюро и была выставлена продукция — гробы, венки, памятники — ему ранее не принадлежал. Он так и не смог взять в аренду эти 900 кв метров земли в Кипарисном».
По словам жителя Краснокаменки, сейчас Валерий Сударев от похоронного дела отошел, кладбищами в поселках Южного берега Крыма занимается его сын Александр. Суть происходящего от этого не поменялась: муниципальными землями по-прежнему рулят частники.
Есть у Дмитренко и еще один мотив, в котором его можно упрекнуть. Третьим обвиняемым по делу о вымогательстве проходит оператор Андрей Облезов, также задержанный в кафе при передаче денег вместе с Назимовым и Степанченко. Сейчас он находится под домашним арестом. Облезов приходится дальним родственником Геннадию Дмитренко, и желание последнего рассказать правду журналистам можно посчитать за попытку обелить близкого человека. Вот только тяжбы между Дмитренко и Сударевым начались гораздо раньше — за 8 лет до ареста оппозиционеров. А кладбищенский монополист, напротив, вполне мог использовать резонансное дело, чтобы отомстить одним махом всем своим врагам — и тем, кто пишет про него в СМИ, и тем, кто в органы.
Это уже не первая история в Крыму, когда против «политических» выступают откровенные уголовники — хотя называть так Сударева неправомерно, ведь он так и не был осужден ни за мошенничество, ни за подделку документов (спасла амнистия), ни за осквернение могилы.
Пророссийский активист Валерий Подъячий, с которого не хотят снимать украинскую судимость за сепаратизм, летом 2017 года судился со школой, отказавшей ему в работе по этой причине. Вместо директора учебного заведения в суд явился его представитель — Дмитрий Ульянкин, пойманный в 2015 году сотрудниками ФСБ и осужденный за попытку мошенничества.
