25 мая на полях Петербургского международного экономического форума между правительством Севастополя и группой компаний «ИТ-Град» было подписано соглашение по созданию первого частного IT-парка в Севастополе в одном из зданий советского радиозавода «Муссон». А точнее – в высотном здании КБ Радиосвязи, хорошо известном севастопольцам под названием «Одеколон».
Инвестор обещает вложить в проект 1 млрд рублей и создать в городе кластер, обеспечивающий, в том числе, и комфортную среду для работы айти-специалистов. Первая очередь технопарка на 900 рабочих мест заработает уже осенью этого года, обещает «ИТ-Град».
Местные СМИ уже начали иронизировать на эту тему. Портал sevoborona.info пишет, что профессия айтишника в Севастополе не востребована: в Центре занятости зарегистрировано всего 6 вакансий для инженеров-программистов и системных администраторов, четыре из которых — от военных организаций. Предлагаемые зарплаты — на уровне уборщиц: от 11 до 15 тыс рублей.
Профессиональные программисты, считают авторы материала, работают исключительно удаленно, на фрилансе, в офшорных компаниях. И получают за свой труд от 20 до 30 долларов в час или от 200 до 400 тыс рублей в месяц. И разрабатывают они продукт, востребованный не внутри страны, где уровень информатизации, по сравнению с развитыми странами, весьма низок, а на международном рынке.
Отчасти критики технопарка правы. При Украине Севастополь был одним из ведущих it-центров страны. Но после присоединения Крыма к России отрасль пережила как минимум три волны «утечки мозгов», связанных с санкциями и переориентацией рынка на российских заказчиков. Причем уезжали в основном высококвалифицированные специалисты, за которыми охотились и западные, и отечественные компании.
Тем не менее, в сфере IT в Севастополе сегодня занято не менее 1000 человек, работающих в 20 компаниях. И оборот этой сферы составляет, по оценке генерального директора одной из крупнейших компаний Севастополя «Алвион Европа» Игоря Цимбала, до 1 млрд рублей в год. Сумма довольно внушительная, учитывая, что в IT работает около 4% занятого населения города. И это без учета тех самых фрилансеров — самозанятых айтишников, работающих на Запад.
Количество свободных вакансий в центре занятости говорит лишь о том, что it-специалистам не нужны посредники в поиске работы: компании сами охотятся за ними, а вся коммуникация происходит через Интернет. Мало того, компании готовы выращивать кадры из талантливых студентов — были бы только желающие.
Но хватит ли нам профессионалов, чтобы наполнить жизнью технопарк? Ведь согласно стратегии социально-экономического развития Севастополя до 2030 года, в Севастополе в ближайшие 12 лет в IT должно появиться до 5 тыс рабочих мест. И сможет ли он функционировать в подсанкционном городе?
При Украине в Севастополе работало несколько крупных it-компаний (Edifecs, Bekitzur, ISD, SoftServe и т.д.) с штатом от нескольких десятков до нескольких сотен человек. И несчетное количество мелких контор, занимающихся мобильными приложениями, сайтами, играми и интернет-магазинами. Большинство их них успешно выполняли западные заказы и обеспечивали айтишникам высокий, по сравнению со средней зарплатой в городе, уровень дохода.
Зарплаты начинающих специалистов в Севастополе стартовали от 500 долларов, «синьоры» (ведущие) и менеджеры получали по 2-5 тыс долларов. Но после присоединения к России отрасль просела.
Первая волна «утечки мозгов» прошла сразу после референдума: город покинули те, кто по идейным соображениям не принял его результаты. Программисты и тестировщики уезжали на Украину, в Белоруссию и на Запад — в Европу и США. В основном это были высококвалифицированные специалисты, которым западные заказчики охотно предоставляли места в головных офисах компаний.
«Большинство работавших здесь офисов были филиалами крупных украинских компаний, - рассказывает гендиректор it-компании «СоларЛаб» Всеволод Пелипас. - После присоединения Крыма к России они не сразу, но свернули здесь деятельность, переехали на материк — во Львов, Херсон, Киев, Днепропетровск, и существуют до сих пор. Те, кто не собирался уезжать, продолжили работать с оставшимися западными заказчиками. В целом в первой волне уехало не более 10% спецов».
Вторая, более мощная волна прошла после введения санкций в конце 2014 года. «Этот кризис был очень тяжелым, - продолжает Пелипас. - Западные клиенты стали отваливаться один за другим, новые заказчики пришли не сразу.
Была некоторая надежда на внутренний рынок — мы понимали, что Украина отстала от России по уровню информатизации и многие вещи здесь, в Крыму, нужно будет разрабатывать с нуля. Но мы ошибались: в России решения разрабатывались примерно с 2007 года, и у нас эти готовые продукты нужно было лишь внедрить, как говорится, доработать напильником. Это не серьезная разработка, а так — капля в море».
На этой волне Севастополь потерял до 50 процентов it-кадров, которые уезжали, в том числе, на материк — в Москву, Питер, Краснодар.
С начала 2015 года конторам пришлось ужаться, сократить штаты, пока не найдены новые заказы на внутреннем рынке — государственные и негосударственные.
«Осенью 2015 года мы познакомились с одним из главных наших заказчиков — компанией РТС-тендер, занимающейся разработкой электронной торговой площадки, через которую сейчас проходит до трети бюджета по 44-ФЗ, - вспоминает гендиректор «СоларЛаб». - Они решили зайти в Крым на патриотической волне. И с тех пор у нас начался подъем».
В 2015 году в штате компании было всего около 10 человек, сейчас их уже 90. «СоларЛаб» постоянно расширяет штат, в том числе, за счет обучения с нуля.
Третья волна it-исхода была связана с блэкаутом. Если крупные компании пытались решить проблему обеспечения сотрудников электроэнергией и каналами связи, то фрилансерам пришлось туго. Многие мелкие конторы тогда временно переехали на материк, организовав коворкинги в съемных квартирах в Краснодаре или Анапе. Кто-то потом вернулся, кто-то остался там, рассудив, что лучше жить на неподсанкционных территориях.
Частично кадровый голод восполнили специалисты, переехавшие на ПМЖ в Севастополь с материка. «У нас сейчас около 25% вообще молодежь, - перечисляет Всеволод Пелипас. - Есть человек 10 очень хороших спецов из России и Украины. Челябинск, Киров, Калуга, Донецк, Макеевка. Это достаточно сильные кадры».
По словам Пелипаса, местные it-специалисты на рынке России вполне конкурентоспособны – работают хорошо, а стоят относительно недорого. Поэтому расширяться нам есть куда: на материке есть компании, желающие нанять сразу несколько сотен севастопольских программистов и тестировщиков.
«У нас недавно был запрос на команду в 350 человек, - говорит директор. - Но мы его выполнить пока не можем. Мы бы могли обучить, подготовить, но, во-первых, нужно время, а во-вторых - не под одного заказчика. Людей нужно обеспечивать работой постоянно, ведь если проект неожиданно закроется, нужно будет куда-то их деть, как-то содержать».
«На пике разогрева при Украине джуниоры получали до 1000 долларов, мидлы — до 2000, синьоры — 3000 и выше, лиды - еще выше, - перечисляет Всеволод Пелипас. - А сейчас у нас в «СоларЛаб» джуниоры получают около 30 тыс рублей, мидлы - от 40 до 80 тыс, синьоры - порядка 120.
Если брать по старому курсу, когда доллар был по 30 рублей, все так и осталось. По нынешнему — зарплаты упали в два раза».
Зарплаты в компании «белые». Несмотря на внушительный фонд оплаты труд, налоги выходят вполне посильные. «Нас сильно выручает СЭЗ, - откровенно говорит Пелипас. - Не знаю, что будет, когда зону отменят... Но пока мы спокойны за своих людей и за себя».
С некоторыми программистами компания заключает договора по распространенной при Украине «серой» схеме: инженеры сами оформляют себе ИП и отчисляют налоги, заключая договора субподряда. «При Украине так работало большинство, сейчас — единицы. Это их собственный выбор», - говорит гендиректор.
Директор «Алвион Европа» Игорь Цимбал, наоборот, утверждает, что цены на трудовые ресурсы в IT-сфере в Севастополе высоки. Так сложилось исторически: Россия давно перешла на рублевые зарплаты, а на Украине большинство компаний в предложениях указывает долларовый эквивалент.
«Выше, чем у нас, зарплаты только в Москве и Питере, - говорит он. - Севастополь уже вплотную приблизился к питерскому уровню. Но в России много достаточно мощных в плане IT городов — Новосибирск, Воронеж, Нижний Новгород, Казань, Ульяновск, Ярославль, Самара, Томск. И там зарплаты значительно ниже наших».
Севастопольским специалистам приходится доказывать, что они стоят заявленных денег. «У нас очень хорошие тестировщики, - приводит пример Цимбал. - Естественно, когда заказчик берет команду на тестирование, он заинтересован прежде всего в синьорах. У нас такие спецы стоят около 80-100 тыс рублей, а в том же Нижнем — 45 тысяч».
Сегодня разница в зарплатах у западных и российских заказчиков не такая огромная. На отечественных проектах ставка синьора — около 25 долларов в час. Американцы дают 28-35 долларов. Но и они уже не всегда готовы столько платить, ведь в США — тоже кризис, говорит Цимбал.
«Есть компании, которые продолжают работать с западными заказчиками через Швейцарию, через Израиль, и им удается сохранять зарплаты в долларах, - поясняет топ-менеджер «СоларЛаб» Всеволод Пелипас. - Но там не официального оформления, а занятость – проектная. К нам приходили на собеседование люди из таких контор после закрытия проектов, но их наши зарплаты не устроили, и они уехали в Минск».
Периодически на севастопольских айтишников выходят заказчики из Европы, США, Австралии, которым плевать на санкции. Но работать с нашими разработчиками они не могут из-за проблем с банкингом, которые усугубились в начале 2017 года. У мелких российских банков, открывших филиалы в Крыму, Центробанк массово отбирает лицензии. Кроме того, переводы в Крым блокирует западный финмониторинг, отслеживающий транзакции на подсанкционную территорию.
«Мне повезло, - рассказал «Примечаниям» фрилансер из Севастополя, - мои заказчики из Австралии сразу не поняли, что я из Крыма. В моем резюме было все написано, но они почему-то посчитали, что я живу на материке.
В итоге они успели оценить меня, как специалиста, и согласились работать, если я открою банковский счет в одном из материковых банков». Однако схема не сработала: финмониторинг заблокировал платежи в адрес крымского ИП.
«Я мог открыть предприятие в Краснодаре, - рассказывает айтишник, - но мы решили просто переоформить договор на физлицо и работать сначала через PayPal, а потом мне стали просто на карту деньги кидать».
Если фрилансерам-одиночкам удается выкрутиться, оформив карту международной платежной системы в материковом банке, то для крупных it-компаний, работающих по прозрачным договорам, этот путь закрыт.
Приходится придумывать более мудреные схемы - причем не только для западных контрагентов, но и для российских компаний, опасающихся зарубежных санкций. Кроме того, в последнее время западные банки, например, британские, не хотят работать с крупнейшими банками России — по политическим причинам.
«Мы ищем пути, как сделать подсанкционный Крым привлекательным для it-бизнеса, - говорит Всеволод Пелипас. - Одно из обсуждаемых предложений: локально легализовать на полуострове криптовалюту. Точнее, не легализовать, а организовать шлюзование — перевод крипты в реальные деньги».
IT-компании уверяют: у Севастополя огромный потенциал. Российский it-сектор может обеспечить работой тысячи севастопольцев, ведь после масштабного падения 2015 года наблюдается стабильный рост и внутреннего рынка, и экспорта. Правда, расти севастопольцам пока страшно — нет уверенности в стабильности заказов.
«Мы сейчас заинтересованы в диверсификации заказчиков, - поясняет Всеволод Пелипас. - Наш основной партнер, компания РТС-тендер, это стабильный государственный заказ. Но чтобы расти, нам нужны коммерческие проекты, чтобы была гибкая занятость команд».
С ним согласен и директор «Алвион Европа» Игорь Цимбал. «Если у вас есть команда из 120 программистов, из которых 40 — пишут на .NET, а востребованы Java-девелоперы, то, считайте, у вас нет команды из 120 человек, - приводит пример менеджер. - Java-программистов вам нужно добирать, а дотнетчиков — чем-то занимать. Завтра структура спроса может измениться, но переучить людей практически невозможно».
Поэтому нужна разнообразная корзина заказов и определенная дальновидность при подготовке новых кадров.
Обучить программистов и тестировщиков не так-то просто. Во-первых, профессия требует определенного интеллектуального уровня, говорит Всеволод Пелипас, поэтому будущих сотрудников он присматривает уже со студенческой скамьи - в СевГУ, где работает преподавателем.
«Сейчас мы выходим из демографической ямы 90-х годов, студентов становится больше, но количество сильных — не меняется, - делится он наблюдениями. - Как было 10-20 очень толковых студентов на потоке, так и осталось».
Во-вторых, разработка ПО — это некий набор знаний и навыков, которые наилучшим образом усваиваются в процессе работы над реальным проектом. «Заказчики стремятся взять на работу мидлов, а лучше синьоров, - утверждает Игорь Цимбал. - Обучение джуниоров из своего кармана никто оплачивать не хочет. Если мы сами будем за это платить, мы обучим два-три человека в год. А для расширения отрасли нужна массовая подготовка».
Поэтому, считает Цимбал, айтишникам в Севастополе нужна поддержка. «Людей можно массово обучать на больших госзаказах, - говорит он. - Но пока у нас не получается выигрывать конкурсы на разработку из-за нечестной конкуренции.
Один конкурс мы проиграли конкурс из-за того, что нам не засчитали весь штат разработчиков, хотя мы предоставляли все необходимые документы. Было даже решение ФАС в нашу пользу, но контракт мы все равно потеряли».
Большие государственные заказы со стабильным финансированием позволяют формировать команду, где будут и начинающие, и ведущие специалисты. «Когда ты знаешь, что у тебя на проект выделено 6-9 месяцев, что будет стабильное финансирование, ты можешь свободно набирать и обучать новичков. Если натаскивать их на реальных проектах, они в кратчайшие сроки, за 4-5 месяцев, вырастают до уровня intermediate и могут впоследствии быть востребованными и в коммерческой разработке», - поясняет Цимбал.
Пока крупные госзаказы севастопольским компаниям недоступны. Чиновники, прописывающие ТЗ для торгов, опасаются прямо указывать, что к участию в торгах допускаются лишь местные фирмы — боятся ФАС, и большие контракты перехватывают конкуренты с материка.
Но даже если местная компания выиграет тендер, не факт, что контракт ей отдадут. «Раньше нам отказывали потому, что у нас не было опыта на российском рынке, - сетует Цимбал. - Наша компания «Алвион Европа» к тому моменту работала более 10 лет, но в России мы действительно были новичками. Сейчас нам отказали в банковской гарантии, когда мы попросили обеспечение по контракту в 19 млн рублей. У нас оборот в год — более 40 млн, мы вполне можем выполнить такой заказ, но банки обеспечивать нам контракты больше 5-6 млн не хотят».
Кроме того, утверждает Всеволод Пелипас, изменилась и структура кадрового спроса.
«Если при Украине большинство наших компаний работало в режиме «бодишопа» - мы продавали просто рабочие руки, менеджмент и внедрение находилась на Западе, то сейчас клиент заинтересован в разработке конечного продукта с нуля,
- поясняет он. - Почувствовалась острая нехватка системных аналитиков и менеджеров. А это более квалифицированные и высокооплачиваемые спецы, которых за год-два не подготовишь. Также острая нехватка ощущается и в новых областях — блокчейне, машинном обучении».
Раньше при Украине программисты в Севастополе были особой кастой, «белой костью», не сильно зависящей от внутриэкономических реалий. И даже кризисные обвалы курса гривны их не сильно волновали, а первое время — даже радовали, ведь на зарплату в валюте можно было успеть прикупить что-то вкусное, пока цены внутри страны еще не поднялись. Работавшие на Запад разработчики с презрением смотрели на тех, кто кодил на российские компании и господряды.
Сейчас, отрезанные от западного рынка санкциями, местные it-конторы тоже не прочь присесть на бюджет — ведь, научившись играть в конкурсы и тендеры, можно обеспечить себе стабильность минимум на несколько лет вперед.
И в этом деле создаваемый в городе IT-технопарк им поможет. Особое положение, льготные условия, правительственная поддержка привлекут сюда сначала государственные контракты, а затем и коммерческие заказы. Ведь любой бизнес в России — совсем не про конкуренцию. Бизнес в России — это, прежде всего, пиар и протекционизм.
