Одна из авторов этой спонтанной рецензии активно участвовала в событиях Русской весны. Той знаковой ночью 28 февраля, когда по Севастополю и Крыму разошлась весть о скором приезде «поезда Дружбы» с «Правым сектором» (запрещен в России), который едет «перевоспитывать крымчан». Все вышли на улицы. Толпы севастопольцев собрались под зданием госадминистрации. Записывались в списки самообороны. Огромное количество людей поехало в Симферополь на вокзал встречать этот поезд.
Но люди были позитивны и спокойны. Да — готовились к обороне. Но не паниковали. Остро чувствовалось единение всего полуострова. Эти события до сих пор вспоминаются с волнением. Фильм «Крым. Путь на Родину» Андрея Кондрашова это волнение отражает. Поэтому на новый фильм режиссера Алексея Пиманова мы пошли в первый же день показа. И пожалели об этом.
Этот фильм надо запрещать. Мы не представляем, как ему вообще позволили появиться на свет с таким сценарием.
Фильм оскорбляет всех — украинцы показаны тупыми деградантами, стереотипно жрущими сало, и говорящими на исковерканном языке, который даже суржиком нельзя назвать. Даже записанный голос оператора, сообщающий о недоступности мобильного абонента, говорит на этом недоязыке.
Так в американских боевиках обычно разговаривают русские — с сильным акцентом и чудовищными ошибками. Все это говорит об одном: в представлении российских киношников Украина так далеко, что никто не заметит столь грубого подлога.
Если карикатурное изображение «врага» еще объяснимо — то почему российские военные показаны, простите, захватчиками, которыми движет вообще непонятно что? Их мотивация в фильме, в отличие от украинской стороны, вообще не обозначена. Никаких намеков на единение русских, 23 года живших по разные стороны границы, нет. Ни в мимике, ни в диалогах — идея Русской весны в фильме вообще не фигурирует. Мотив флотских: «Эти диверсанты так могут и дом взорвать!». И больше ничего.
.jpg)
Идее киношных злодеев — привести крымчан к общему знаменателю «вышиванка, мова, Бандера герой» — режиссер не противопоставляет никакой более мощной идеи.
Нет народного волеизъявления, нет того, чем в те дни на самом деле жили крымчане. Нет пророссийских настроений, которыми был пропитан воздух. Есть только абсолютно странная и дешевая войнушка, эдакое «пиу-пиу» из пистолетов в руках молодых парней, прыгающих по Ай-Петри и Балаклаве.
Но знаете, что самое ужасное? Этот фильм замолчал то главное, чем мы все так гордимся — что у нас не было войны, не было крови.
Пиманов убил эту сакральную мысль в попытках снять драматический экшн, боевичок-стрелялочки. Надо же отработать бюджет в почти 7 млн долларов. Впрочем, за эти деньги он не смог даже достойно снять сцену встречи Беркута на площади Нахимова. Насколько это было массовое событие — настолько же «жидко» он его показал. Не смогли в Севастополе найти достаточно массовки? Получили еще один «исторический» факт безучастных севастопольцев.
Пиманов снял фильм о гражданской войне в Крыму. Главный герой, стоя над Южной бухтой, орет об этом зрителю без обиняков: «У нас здесь война». И действительно: в солнечный денек в самом центре Севастополя кроме него и его проукраинской подруги вокруг нет ни души. Все будто по бункерам спрятались. И тут — на тебе — на абсолютно пустой дороге появляется колонна БТРов.
Не было этого разделения — вот что Пиманов не понял. Не было такого резкого разграничения гражданских и «вежливых», БТРов и легковушек в автопотоке на улицах. Именно этим мы все так гордимся, именно это доказывает справедливость российского выбора крымчан.
Россию здесь ждали, а не прятались, за нее готовы были сражаться. Но стрелять в своих, даже служивших в украинской армии, никто не хотел.
.jpg)
Сама атмосфера фильма то и дело пытается погрузить зрителя в нервное ожидание войны. Гнетущее ожидание убийств. Крымчане, вспомните, пожалуйста, эти дни. Вспомните, как оживленно бурлили наши города. Вспомните, как люди в Севастополе приходили на Нахимова, насколько массовыми были танцы на Приморском. Вспомните 23 февраля на Нахимова, когда все улыбались друг другу воодушевленно, понимающе кивали, обнимались и фотографировались с флагами. Города сплотились, полуостров соединился. В эти дни перед референдумом мы жили и дышали общей идеей. А после — дышать ею стала вся Россия. Не было паники и мрачняка, не было ощущения беспомощности.
.jpg)
На все это Пиманов положил свой большой гонорар.
Да, конфликты и стычки были — у Верховного совета с проукраинскими татарами 26 февраля. Но этого в фильме нет. Вместо реальных событий режиссер придумывает снайпера на крыше ж/д вокзала Симферополя, который убивает беркутовца.
В погоне за драмой режиссер снял низкопробный индийский боевик с массой клише. Мясо, кровь, убийства и голые сиськи — без сцены секса, конечно, не обошлось. О том, насколько эпизод сношения парня и его пьяной девушки выбивается из сюжета и смотрится ни к селу ни к городу, можно было судить по количеству фейспалмов в зрительном зале.
.jpg)
Лучше всех в картине играет сам Крым: виды головокружительные, хотя и сняты немного рвано, будто использовалась камера без стабилизации. Даже в зимнем февральском обличье он очень хорош. Но это для современного российского кино, снятого на полуострове, скорее правило, а не исключение.
Апогеем деградации в этом фильме стала сцена в воинской части на Бедене-Кыре на Ай-Петри. Украинский диверсант кидает захваченному в заложники украинскому подполковнику бумажку с координатами и приказывает навести ракеты С-300 на объект. Военный смотрит на обрывок и в шоке говорит: «Это же Бельбек!». Перед его репликой камера мельком выхватывает написанное: координаты аэропорта записаны в формате x=..., y=..., z= .... Вместо долготы и широты режиссер-сценарист Пиманов использует декартову систему координат — нет слов.
Красиво снятая колонна российской техники. Локация удивляет — машины поднимаются на Байдарский перевал, где никаких военных нет
Да, это художественное кино, в котором допустим вымысел. Но создатели декларируют его как картину, созданную по реальным событиям. Именно так его популяризируют сейчас телеканалы. И надпись «при поддержке Министерства обороны РФ» лишь усиливает ощущение «документальности».
В сети уже есть ролики, свидетельствующие, что на фильм массово водят студентов. Это опасно: переписывая историю, Пиманов выставляет российскую сторону не в самой лучшей роли.
Никто не говорит, что нельзя снимать художку, беря за основу события 2014 года. Мы не можем отказывать художнику в праве интерпретировать историю по своему разумению. Но создатели «Крыма» слишком заигрались: этот фильм — ревизия правды и живой истории, свидетелями которой мы были.
И это — уже не первая попытка переписать события весны 2014. Летом 2015 года тогдашний полпред в КФО Олег Белавенцев, крымский премьер Сергей Аксенов, спикер госсовета РК Владимир Константинов и экс-губернатор Севастополя Сергей Меняйло, отмечая на Херсонесе годовщину крещения Руси, провели видео-презентацию, где выставили себя единственными героями Крымской весны. Роль крымчан, многотысячные митинги которых сотрясали полуостров, была сведена к минимуму.
В феврале 2016 года те же Меняйло и Белавенцев выступили главными героями Крымской весны в фильме «Четвертая оборона», вызвавшем возмущение в Севастополе. Возмутило горожан как раз то, что военные и их начальники были объявлены единственными акторами крымской весны. Дело даже не в обиде на явную несправедливость (без массовых выступлений Крымская весна была бы невозможна), а в том, что абсолютизация роли армии полностью соответствует украинской трактовке событий. На это обращали внимание уже тогда.
Фильм Пиманова, как известно, заказан Министерством обороны. С сословной и корпоративной точек зрения такая трактовка событий объяснима. Но Крымская весна принадлежит не только военным. Творцами этого события были сотни тысяч, а если вспомнить референдум, то и миллионы. И было бы нечестным показывать Крым как пассивное пустое лоно, ждущее спасителя цвета хаки.
Ведь на самом деле никто в Крыму не знал, как поведет себя Россия – все 23 года до этого РФ неизменно подчеркивала свое согласие с украинским статусом полуострова. Тогда, весной 2014 года, мы готовы были сами отстаивать свое право оставаться русскими, и шли на блокпосты, готовясь к худшему. Когда появились «вежливые люди», мы не сразу в это поверили, мы испытали радость и благодарность. И мы благодарны до сих пор. Но на роль безмолвствующих безвольных статистов мы не согласны — даже в блокбастере. Будь мы такими, никакой Крымской весны бы не случилось.
